Братья Идельбаевы

Неизгладимый след в башкирском национальном движении оставили братья Идельбаевы — Габдулла и Хурматулла. Широкую известность в свое время получили Габдулла Идельбаев и его друг Гимран Магазов, коварно расстрелянные в Баймаке местными большевиками. Они стали символом героизма, стойкости борцов за автономию Башкортостана и недаром Башкирское правительство уже в 1918 г. приняло ряд мер по увековечению их памяти.

Не менее известной личностью, о котором с большим уважением вспоминал А.-З.Валиди, был брат Габдуллы Хурматулла Идельбаев. К сожалению, о братьях Идельбаевых, уроженцах дер. Тляумбет Бушман-Суун-Каракипчакской волости Оренбургского уезда (ныне Кугарчинский район РБ) материалов биографического характера сохранилось мало. Их отец Сафаргали Идельбаев был состоятельным и уважаемым среди сельчан человеком и сделал все возможное, чтобы дать своим сыновьям приличное образование. Без всякого сомнения можно сказать, что начальное образование Г.Идельбаев, в том числе и его брат Хурматулла, получили в местной Тляумбетовской четырехклассной русско-башкирской школе, основанной еще в 1863 г. Габдулла Идельбаев затем продолжил учебу в Казанском медресе. В Казани Г.Идельбаев, по-видимому, учился в новометодном медресе, скорее всего в «Касимии» или «Мухаммадии», которые были в те годы популярными и среди башкир. Вспомним и то, что А.-З.Валиди тоже обучался в Казанском медресе «Касимия». Новометодные городские медресе, как правило, давали среднее специальное (духовное и педагогическое) образование.

Однако Г.Идельбаева, юношу чрезвычайно способного и тянущегося к пополнению своих знаний, не могло удовлетворить лишь мусульманское образование. Поэтому он после окончания медресе в Казани поступил в 3-й класс I-й Оренбургской мужской гимназии1. По воспоминаниям его сокурсника, Г.Идель­баев был «высоким, представительным, увлекающимся и жизнерадостным — он был любимцем гимназии». После окончания гимназии в 1914 г. он поступил в Казанский университет на медицинский факультет. Но, окончив лишь первый курс, он перевелся на юридический факультет того же университета, обосновывая подобный шаг тем, что юрист может принести больше пользы своему народу, чем врач. Как пишет его друг, сокурсник по Оренбургской гимназии А.Перетц, «юриспруденция была его коньком. Еще будучи в гимназии, Г.Идельбаев любил выступать в качестве оратора. И жил ка красноречия проснулась в нем, когда он впервые услышал лекции на юридическом факультете. Он решил посвятить себя той науке, которая, по его мнению, «вырвет родной народ из жадных рук всякого рода предпринимателей»2.

Однако Первая мировая война прервала его учебу в университете. Г.Идель­баев, по-видимому, был призван в царскую армию в 1916 г., если иметь в виду, что в 1915 г. он окончил второй курс университета*.

На фронте Г.Идельбаеву было присвоено звание поручика. События 1917 г., здесь имеется в виду Февральская революция, позволили ему в 1917 г. вернуться на родину. Как видно из документов, делегаты II Общебашкирского Курултая, который состоялся 25—29 августа в г.Уфе, выдвинули его кандидатом в члены Учредительного собрания (Всероссийского) по списку № 9 (по Оренбургской губернии) наряду с Ш. Манатовым, Габдельахатом Фахретдиновым (сын выдающегося ученого-теолога Ризы Фахретдинова), Юнусом Бикбовым и Усманом Куватовым. В документах имеются весьма поверхностные сведения о Г.Идельбаеве: «с высшим образованием, юрист, офицер, из Оренбургской губернии»3.

После долгих мытарств в начале 1918 г. Г.Идельбаев оказался в г. Оренбурге, где в это в время находилось Башкирское правительство. По поручению правительства группа башкирских офицеров, в том числе поручик Г.Идель­баев, прапорщик Г.Магазов, корнет А.Карамышев были направлены в Баймак для формирования башкирских отрядов, предназначенных для охраны внутреннего порядка в пределах Малой Башкирии. Орский уездный комиссар прапорщик из поляков Бриц, сочувствующий башкирскому национальному движению, выделил башкирским офицерам для этой цели 60 тыс. рублей (эти деньги были предназначены для организации милиции в уезде). Однако в уезде, где проживало довольно много столыпинских переселенцев, с которыми у башкир были натянутые отношения, не все обстояло просто. Эта часть крестьян, увидев в движении башкир стремление к самоопределению, заняла по отношению к коренным жителям враждебную позицию. В Орском уезде стали циркулировать слухи: «что башкиры-де хотят всех русских выселить». Все это раздувалось провокаторами, которые активно распространяли домыслы о том, что «башкиры хотят вырезать всех русских и объявить джихад» (священную войну)4.

Орские земские деятели из кадетов и эсеров в январе 1918г. выступили с воззванием о формировании Башкирского войска, резко осудив башкирское движение в целом. Охотно подключились к этим действиям царских уездных деятелей и местные большевики, требуя у Оренбурга немедленного направления в уезд карательного отряда, ссылаясь на то, что в Баймаке формируются башкирские части, готовящиеся, опираясь на Дутова, комиссара Временного правительства Архангельского и других к «всеобщему восстанию». В действительности в Баймаке находились лишь группа башкирских офицеров и небольшой отряд, ничего общего не имевшие с Дутовым и Архангельским. Более того, Идельбаев, Магазов, Карамышев, узнав о встрече в Петрограде председателя Башкирского шуро Манатова с Лениным и о его деятельности в Наркомнаце по достижению признания автономии Башкортостана со стороны Советского правительства, решили в конце февраля 1918 г. направить делегацию в Москву для переговоров с Центральной советской властью. Эти же офицеры обратились к председателю Оренбургского губревкома Цвиллингу с просьбой оказать помощь в формировании башкирских отрядов деньгами и оружием.

Однако в самом Оренбурге, где с середины января 1918 г. к власти вернулись большевики, обстановка была для башкирского движения весьма неблагоприятной. С восстановлением в Оренбурге советской власти Мусульманской военно-революционный комитет (МВРК), возглавляемый ярыми противниками самоопределения башкирского народа Г.Шамигуловым, Б.Нуримановым, К.Хакимовым, развернул широкомасштабную кампанию против членов Башкирского правительства, обвинив их в сотрудничестве с атаманом Дутовым и контрреволюционной деятельности. От слов большевистские деятели из МВРК перешли к делу. По своей инициативе в ночь с 16 на 17 февраля они арестовали членов Башкирского правительства З.Валиди, И.Мутина, Н.Салихова, С.Мрясова, Г.Аитбаева, А.Ягафарова, А.Адигамова. Постановление МВРК было утверждено Оренбургским губревкомом5.

Ночью 17 февраля (по старому стилю) Г.Идельбаев, Г.Магазов, семь польских офицеров*, группа башкирских солдат (10 чел.) были арестованы вооруженным отрядом Баймакского совета. После ареста Г.Идельбаев и Г.Магазов обратились к арестовавшим их членам Баймакского совета с упреком, что для подобного шага не было никаких веских причин: «Мы сами ни о чем не подозревали, а вы, напав на нас ночью, обрекли нас на столь неприятное положение ... ». Один из членов совета заявил, что в 1 час ночи они «получили телеграмму из Оренбурга и решили вас арестовать ночью. В противном случае, — продолжил он, — ответственность легла бы на нас»6. Г.Идельбаев пытался объяснить суть создавшегося положения, сказав, что «... идет политическая борьба между татарами и башкирами. Арест членов нашего правительства в Оренбурге — следствие этой борьбы ... Могли же, обсудив у себя тот приказ (телеграмму Цвиллинга. — К.М.), дать объяснение губернскому комиссару. Но вы этого не сделали и не захотели сделать»7.

Среди арестованных были и другие деятели башкирского движения: Х.Габитов, М.Адигамов, прапорщик Усман Ягудин, которых члены совета решили освободить. Были освобождены также два польских офицера**. «Остальных, — было заявлено, — ваших товарищей мы расстреляем. А вы будете присутствовать на их расстреле»8. Вот как описывает картину расстрела Х.Габитов, очевидец этого кровавого события: «Их повели в западную — степную часть Баймака. Чтобы не выпускать собравшийся народ из Баймака, было выставлено оцепление из вооруженных солдат ... Пройдя где-то около версты по дороге, [остановились], и наших, приговоренных к расстрелу товарищей, построили перед нами. Выстроили 35 солдат, а с правого бока построили нас. С левой же стороны стоял командир красных, который отдаст приказ на расстрел.

Одетые в лохмотья, обутые в притащенные со свалки дырявые галоши, оставшиеся после грабежа даже без чулков, с голыми ногами, торчащими из дырявых галош, стоят они на снегу. Разрывающая сердце, страшная была эта картина ...

Начальник красных отдал команду на молебен. Наши дважды по четыре раза произнесли намаз. Поляки крестились. После молитвы Габдулла Идельбаев и Гимран Магазов стоя на ногах, а поляки на коленях вновь построились.

Габдулла Идельбаев сказал:

— Нас убиваете, но остается в живых еще два миллиона башкир. Вы не сможете заглушить нашу священную идею, пока не перебьете весь этот двухмиллионный народ. Мы встретим смерть со спокойной душой!

Затем последовал приказ начальника красных. Так как расстрельщики были пьяны, залпа не получилось, стрельба оказалась беспорядочной. Польские офицеры, не сразу скончавшиеся, еще шевелились. Габдулла и Гимран, какой-то силой, все еще стояли на ногах. Вот затихли польские офицеры. А наши все стоят. Наконец, сначала Гимран, а за ним Габдулла, медленно склоняясь назад, упали, героически и с открытой грудью встретив славную смерть.

На этом завершилась картина трагической гибели, запечатлевшаяся в моей душе. При первой возможности будет написана еще одна к ней «глава». Расстрел был учинен летучим отрядом Баранова, который, по материалам рукописи Кузнецова и Крючкова, был кулаком-переселенцем периода Столыпинской реформы»9.

Этот расстрел башкирских офицеров и солдат, по существу без предъявления каких-либо обвинений, без суда и следствия, в дальнейшем послужил одной из причин перехода башкирских частей в начале гражданской войны к белым.

В известном «Обращении Башкирского правительства к народу» от 1 июня 1918 г., принятого в Челябинске, где содержался призыв к борьбе с большевизмом для защиты автономии, и которым было положено начало формирования Башкирской белой армии, говорилось: «Начальников же наших войск, братьев наших Абдуллу Идельбаева, Гимрана Магазова и вместе с ними еще шестнадцать человек сделали своими жертвами и расстреляли. Предатель­ское убийство любимого юриста Абдуллы Идельбаева, представлявшего собой воплощение бьющей ключом у башкир отваги, силы, энергии, честности, искренности, надругательство и издевательство над его телом за то лишь, что до последнего вздоха он кричал: «Вам, угнетателям, не уничтожить автономии Башкирии, мы умрем, но народа вам убить не удастся». И тут же выкрикивание перед плачущим и стонущим народом: «Вот вам автономия!» Все это (случилось) еще в феврале (сего года) и наглядно показало, кто такие большевики»10.

Позже в составе II Башкирской стрелковой дивизии был сформирован кавалерийский полк им. Абдуллы Идельбаева11.

Как видно из публикации газеты «Вестник правительства Башкирии» от 20 и 24 октября 1918 г., Бурзян-Тангауровское кантонное управление поддержало инициативу местного населения об открытии в с. Таналыково—Баймак начальной школы-пансиона (интернат) на 15—20 шакирдов в честь «первых жертв любимого их сердцу родного Башкортостана Губдуллы Идельбаева и Гимрана Магазова». Зав. отделом просвещения Бурзян-Тангауровского кантона Ахмади Гумеров выразил надежду на соучастие всего Башкортостана в том святом деле. В последующем намечалось расширение школы путем ее превращения в среднюю. Сразу же в ряде селений кантона был организован сбор пожертвований для строительства школы. «В информации имама дер. Яратово Габдельхалика Ахмерова сообщается: В память великую Габдуллы Идельбаева и Гимрана Магазова. Принимая во внимание то обстоятельство, что башкирский народ, в течение двухсот лет воевавший, отстаивая свою самобытность, честь и землю, проявивший героизм в борьбе и тем увековечивший свое имя в истории, однако не закрепил пока памяти о дорогих наших героях недавнего прошлого. Башкиры Бурзян-Тангауровского кантона сделали первый шаг в этом деле. В честь памяти погибших в прошлом году во время баймакских событий от рук красных хулиганов дорогих наших людей со львиными сердцами: юриста Габдуллы Идельбаева и Гимрана Магазова, — принято решение основать в Баймаке учебное заведение и начать сбор пожертвований.

В Бурзян-Тангауровском кантоне внесли пожертвования следующие наши соплеменники (в рублях):

 

Габдулла Габбасов                                                                      - 1000  

Хаким Уметбаев                                                                          - 100   

Идрис Муталов                                                                -,,-       

Мухаммедгазиз Назиров                                                  -,,-       

Абдулла Гадельшин                                                                     -,,-       

Султан Салим-хаджи                                                                    - 200   

Мухамадша Биктимиров                                                              - 100   

Агзам Хасанов                                                                  -,,-       

Нигматулла Акбулатов                                                    -,,-

Муталим Булатов                                                                         -,,-

Гибатулла Баймухаметов                                                 -,,-

Бадретдин Субхангулов                                                    -,,-

Гизатулла Ишмурзин                                                        -,,-

Халялетдин Мухамедъяров                                              -,,-

Курбангали Гайсин                                                                       -,,-

Мухамедшах Шарипов                                                     -,,-

от жителей деревни Исяново                                            -119

от Фахрелислама Ярмухаметова                                      -145

[от] Валиахмета Нарымбаева                                          -100

[от] Хуснутдина Давлетбаева                                                                  -,,-

[от] Давлетшаха Биктимерова                                                                 -,,-

[от] Минигали сына Хамидуллы                                                               -,,-

[от] Махди Ахметова                                                                                                      -,,-

[от] Сунагатуллы Габидуллина                                                                -,,-

[от] Закира Бакиева                                                                                                         -,,-

[от] Мухаметсафы Тимербулатова                                              -,,-

от конских скачек (бега) Кагармана Туйгунова    -50

 

Различного рода мелких пожертвований всего 7 тысяч 40 рублей.

В связи с тем, что намеченное к строительству учебное заведение в память наших известных героев обойдется в сотни тысяч рублей, вопрос о пожертвованиях будет доведен в официальном порядке до всех кантонов. Мы очень верим в башкирский народ, ратующий за благополучие Башкортоста на, и поэтому уверены, что все кантоны с большой радостью примут участие в этом святом деле.

Да здравствует Башкортостан!

Да здравствует не утративший истинно тюркское происхождение башкир!»12.

Другим видным участником башкирского национального движения был брат Г.Идельбаева, Хурматулла Сафаргалеевич Идельбаев. Исключительно высоко отзывался о нем лидер башкирского национального движения А.-З.Валиди в своих «Воспоминаниях»: «Хурматулла, — пишет он, — много читал, особенно глубоко изучил русскую и западную классическую литературу, владел французским языком. Из-за мягкости характера он не согласился стать членом Центрального шуро, но постоянно находился среди нас ... Наше рабочее место находилось в большой комнате Караван-сарая, мы все помещались там. Обычно Хурматулла приходил, садился на подоконник, затевал разговоры и нередко подтрунивал над кем-то. Любил друзьям, знакомым с русской и западной литературой, придумывать разные прозвища. Меня, как занимающегося казной, прозвал «доктором Вагнером» из Фауста («Гете»), Шарифа Манатова окрестил «Раскольниковым» (из романа Достоевского «Преступление и наказание»), а Ягафарова за леность —  «Обломовым» (из романа Гончарова)»13. Весьма показательно и то, что А.-З.Валиди в письме от 18.09.68 г., адресованном научному сотруднику ИИЯиЛ АН СССР проф. Касиму Ахмерову, просил его узнать, жив и здоров ли сын Сафаргали Идельбаева Хурматулла Идельбаев14. По всей вероятности Касим Ахмеров не смог удовлетворить его просьбу, ибо не сохранилось никаких данных о судьбе Х.Идельбаева. В нашем распоряжении имеются лишь отрывочные данные о его участии в драматических событиях 1918—1919 гг.

В сентябре 1918 г. он присутствовал на организационном собрании башкирского молодежного движения «Тулкын»15.

Также прослеживается его деятельность в составе Башкирского белого корпуса, сражавшегося в 1918 — начале 1919 г. против красных. 11 июля 1918 г. он был введен в состав Оренбургского военного отдела Башкирского правительства. Позже был назначен комиссаром 2-го башкирского кавалерийского полка (февраль 1919 г.), имел воинское звание ротмистра. Его полк в указанное время держал оборону от деревни Темясово до деревни Мрясово Орского уезда. Следует полагать, что 18 февраля 1919 г. он со своим полком, вместе с другими частями башкирского корпуса, перешел на сторону красных. По архивным данным от 18 июля 1919 г., Х. Идельбаев являлся членом Коллегии Комиссариата народного просвещения Малой Башкирии. В документе сообщается, что Идельбаев остался в Оренбурге, т.е не был в составе Башкирского правительства, эвакуированного в г. Саранск. С указанного времени, по-видимому, Х. Идельбаев отошел от башкирского движения и дальнейшая его судьба неизвестна. Скорее всего, если он дожил до 1937 г., был репрессирован. Но это лишь догадки.

Таким образом, братья Идельбаевы, особенно Габдулла Идельбаев, были видными личностями, сыгравшими важную роль в башкирском национальном движении.

 

Приложение:

 

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ПОКОЙНОГО ГАБДУЛЛЫ-ЭФЕНДЕ

ИДЕЛЬБАЕВА ПОСВЯЩАЕТСЯ

Люди, достойные хвалы, разделяются по троякой степени: 1) хорошие; 2) очень хорошие; 3) самые почитаемые и святые люди.

На свете бывают такие люди: народу от них ни вреда, ни пользы, но о своих интересах они не забывают и, по-своему наслаждаясь жизнью, живут своими заботами, о народе и нации не пекутся. Они не значатся цветом нации, но, поскольку вреда от них никакого нет, их можно считать людьми хорошими.

Бывают люди, которые и своими интересами живут, но и об интересах нации не забывают. Но личные заботы им ближе забот нации, свои интересы они ставят выше интересов нации. Они готовы остаться в стороне от нужд нации, если могут быть задеты личные их интересы. Хотя такие люди должны считаться хорошими, но поскольку хорошими уже считаются и те, кто ни вреда не наносит, ни пользы не приносит, то этих «следует признать очень хорошими личностями».

Но встречаются и такие личности: они живут и собственными своими, и общественными заботами, но интересы нации для них стоят выше личных, их волнуют заботы нации больше, чем личные. Во имя народа и нации они готовы на все, даже если это оборачивается для них личными потерями. На этом пути они испытывают большие трудности, их подстерегают беды, но никакие лишения, страдания и муки не могут свернуть их с пути, и, если нужно, они готовы принести себя в жертву. Такие люди — самые великие, святые и дорогие личности. Они, наверно, самые счастливые люди на свете. Их мало, они редко встречаются и являются для нации божьим даром, наверно, господь, жалея данную нацию, желая, чтобы она, как и все другие, жила счастливо, ниспосылает ей такой дар.

Вот в последние дни, пожалев нас, башкир, желая нам счастливой и радост­ной жизни, господь преподнес несколько таких драгоценных даров. На перед­нем крае среди этих даров стоит покойный Габдулла-эфенде Идельбаев, принесший себя в жертву на алтарь Башкортостана. Идельбаев-эфенде был рожден во имя счастья башкир.

Возвратившись с кавказского фронта, он, даже не побывав дома, не увидев родителей, молодую супругу, прямиком едет по делам Башкортостана в прииск[овый поселок] Баймак. Заботы Башкортостана и башкирского народа он ставил выше, чем встречу с милостивыми родителями, чем соединение с любимой женой. На этом пути он и принес себя в жертву.

Да соединится ваша душа с душой пророка Исмагила, принесшего себя добровольно в жертву господу. Да будет Ваше место, Идельбаев-эфенде, в раю и душа ваша пребудет в покойных там наслаждениях. Вы погибли не за свои личные интересы, а пали жертвой во имя народа, за дело нации. Навечно сохранится имя Ваше. Башкирский народ никогда вас не забудет. Память о вас будет храниться в глубине души каждого башкира.

Ваши родители, воспитавшие такого сына, принесшего себя в жертву во имя народа, — самые уважаемые и почитаемые родители. Они родили сына народа, сына нации, а потому почитаемы вечно.

Жамалия-инэй, родившая и воспитавшая сына народа, способного принести себя в жертву во имя нации!

Сафаргали-агай, давший сына, который интересы нации ставил превыше личных!

Вы стали самыми почитаемыми, самыми святыми родителями башкир­ского народа. Весь башкирский народ возвеличивает вас, выражает вам соболезнования.

Плачьте! Горюйте! Сколько бы ни проливали слез, сколько бы ни горевали, вы имеете на это право: ваше ненаглядное дитя, ваш драгоценный сын, стоящий дороже всего злата Урала, душа вашего сердца, ушел из жизни. Из среды нашей исчезла природная сила [народная], посвятившая себя целиком униженному башкирскому народу. Рано исчезла. Исчезла энергия, очень необходимая Башкортостану.

Успокойте души! Молитесь господу! Вы имеете на это право, потому что дали сына, любившего свой народ, посвятившего всего себя нации, воспитали сына народа, жившего ради народа и, обладая мужественным сердцем, оказавшегося способным на самопожертвование.

Здравствуйте, отец народа!

Здравствуйте, мать нации!

Да одарит господь нас такими отцами, как Вы, такими матерями, как Вы, такими сыновьями, как ваш сын.

Мугаллим Валирахман Габитов. Вестник Башкирского правительства.

 12 августа 1918 г16.

 

 

Примечания

 

1 Национально-государственное устройство Башкортостана. Т. 1. Уфа, 2002. С. 239.

2 Там же

3 Национально-государственное устройство Башкортостана. Т. 1. Уфа, 2002. С. 178.

4 ЦГАОО РБ. Ф. 1832. Оп. 4. Д. 395. Л. 241.

5 Кульшарипов М.М.  Башкирское национальное движение. Уфа, 2000. С. 142.

6 Национально-государственное устройство Башкортостана. Т. 1. Уфа, 2002. С. 325.

7 Там же.

8 Там же.

9 ЦГАОО РБ. Ф. 1832. 0п.4. Д. 395. Л. 243. Кузнецов и Крючков — научные сотрудники, собравшие в свое время материал о башкирском движении.

10 Национально-государственное устройство Башкортостана. Т. 1. Уфа, 2002. С. 515, 518.

11 ЦГАОО РБ. Ф. 9776. Оп. 2. Д. 4. Л. 275.

12Думается, что настала пора превратить эту инициативу баймаковцев в жизнь. Одной из действующих баймакских школ следует присвоить имена Г. Идельбаева и Г. Магазова.

13 Туган З. В. Воспоминания. Кн. 1. Уфа. 1994. С. 212, 213.

14 Туган З. В. Башкортостан тарихы. Анкара, 2003. С. 31.

15 Национально-государственное устройство Башкортостана. Т. II. Ч. 1. Уфа, 2002. С. 273.

16 Национально-государственное устройство Башкортостана. Документы и материалы. Т. 1. Уфа, 2002. С. 338—339.

Марат КУЛЬШАРИПОВ

Copyrights © Редакция журнала "Ватандаш" 2000-2022