На пути к духовному возрождению

Чем стремительнее продвигаются вперед человеческое общество и мировая цивилизация по пути прогресса, тем очевиднее становится непреходящее значение традиционной народной культуры в духовной жизни, идейно-нравственных устоях и художественно-эстетическом мировосприятии наших современников и будущих поколений людей. Основное ядро этой культуры составляли до недавнего прошлого сюжетно и тематически широко разветвленные, художественно не во всем равноценные, разножанровые по способу отражения действительности произведения народной словесности, при всей неравномерности распределения по традиционным классификационным рубрикам издревле образовавшие три отчетливо выделяемых рода поэзии — эпический, лирический и драматический. Как и всему живому в сфере творчества, им был предначертан многовековой путь эволюционного развития, который продолжается для первых двух из них и поныне, а третий, исчерпав свой потенциал на прежней почве, обрел новую жизнь в области профессионального сценического искусства, где для него оказались открыты гораздо более благоприятные условия и, можно сказать, безграничные возможности. Здесь мы должны оговориться, что при всей многоохватности и емкости содержания названных составляющих поэзии, они оказались не в состоянии вобрать в себя отдельные ее виды и формы, — например, архаико-магические, афористические и обрядовые, которые представляют другую ипостась художественного творчества и изучаются под несколько иным углом зрения, отличным от инструментария, применяемого при анализе вербальных и музыкально-вербальных разновидностей народного творчества. Имеются в виду, кроме сугубо филологических, методы и приемы антропологии, этнологии, культурологии, социальной психологии, философии и стратиграфии, которые все смелее вторгаются в науку и становятся в наши дни действенным средством анализа произведений народной поэзии и словесности. Однако это начинает претворяться в жизнь лишь в самые последние годы, и отмеченные позитивные тенденции в развитии и нынешнем состоянии фольклора и фольк­лористики не были реализованы сразу и, естественно, не могли снять в одночасье всех накопившихся проблем. А с начала т.н. перестройки, как и в других областях жизни, в науке о фольклоре наметились явно дестаблизационные и деструктивные тенденции и процессы, которые были вскрыты впервые и получили объективную оценку в выступлениях в разных средствах информации и пленарных докладах на Первом (1—6 февраля 2006 года) и Втором (1—6 февраля 2010 года) Всероссийских конгрессах фольклористов в Москве их организатора и руководителя Государственного Центра русского фольк лора (ГЦРФ) профессора А.С.Каргина. Остановимся лишь на некоторых, самых существенных из них.

Как известно, любой поток, особенно в весеннее половодье, несет вместе с водой и пену, и мусор. Такое же впечатление производила фольклорная стихия тех лет, когда она, прорвав, наконец, сковавшие ее на целых три столетия — со времен Петра I, — ледяные оковы и путы довлеющей над ней официальной и церковной идеологии, взяла «новый» курс и пустилась «в свободное плавание», как бы обретя реальную возможность естественного движения и развития. Именно такой период своей истории переживает сейчас фольк­лор, а вместе с ним и мы. Только не оказалось бы слишком поздно. Тем более для серьезной тревоги имеются веские основания.

Тогда разрушительные, более того, потенциально губительные для страны и всего народа «медвежьи ухватки» (вспомним одну из версий сказки про теремок, прибежище всякой мелкой лесной твари и безобидных зверушек, который был раздавлен воплощавшим тупую, но неразумную силу Михайло Потапычем, среди разных имен которого не менее многозначными и говорящими являются Медведь — Всех Давишь или Топтыгин, что созвучно со словом «топтать») Ельцина были восприняты многими соотечественниками как верные симптомы пробуждения СССР к новой жизни. Но очень скоро стало ясно, что они повергли нашу родину в полный хаос и безысходность, и она оказалась на краю пропасти и фатального конца. К тому же началась невиданная и неслыханная эра крушения империи, развала экономики и грабежа ворьем разных мастей всех богатств России, как природных, так и рукотворных, и это продолжается до сих пор в форме антинародного дикого рынка и неудержимого скачка цен на ввозимые в основном из-за границы продукты и товары первой необходимости и на услуги ЖКХ. Все это незамедлительно отразилось на духовной жизни и нравственной атмосфере, царившей среди народонаселения, и обернулось катастрофической девальвацией едва ли не всех ценностей культуры и морали, особенно народной. Как грибы после дождя, расплодились околофольклорные ансамбли, кружки, студии, хоры, чаще всего возглавляемые не имеющими необходимой квалификации и специальности руководителями, методистами, «хореографами», «режиссерами», которые объявили себя фольк­лористами, хотя мало что смыслили в народном искусстве. В связи с этим нельзя умолчать об образовании едва ли не сразу присвоивших себе звание народных 15 тысяч фольклорных коллективов, открытии более 500 фольклорных отделений в музыкальных школах и училищах искусств, 5 с лишним тысяч фольклорных школ, мастерских и музеев при разных клубах, о 3 с лишним тысячах клубов, в основном, сельских, изменивших свой статус и ставших Центрами и Домами фольклора, ремесел и музеями быта. Эти выкладки, обобщенные А.С.Кар­гиным, позволяют сделать вывод о том, что «в стране складывается принципиально новая архитектоника фольклористических структур, отражающая веление времени» (Каргин А.С. К вопросу о стратегии приоритетов в фольклористике// От конгресса к конгрессу. Навстречу Второму Всероссийскому конгрессу фольклористов/Сб. мат.-лов. М., 2010. — С. 7—8). Такое явление, принявшее массовый характер, в соответствии с которым фольклор и народная художественная культура воспринимаются только как виды социального творчества, сам Анатолий Степанович называет «синдромом художественной самодеятельности» (Там же. — С. 8). При подобном обороте дел становятся возможными всяческие вольности и манипуляции в обращении с фольклором: организаторы народных празд­ников очень часто используют обряды, танцы и игры, вовсе не свойственные данной местности и традиции, и тексты, сопровождающие совсем другие действа и комплексы. Да и научные конференции не всегда отвечают своему назначению, нередко подменяя само собой разумеющиеся дискуссии на профессиональном уровне и конструктивное творческое обсуждение назревших проблем монологом докладчика, «говорильней» для него самого, в то время как их программы и установки нацеливают участников на живой обмен мнениями и суждениями по представляющим общий интерес вопросам.

Не менее серьезным пробелом организационного порядка в жизнедеятельности фольклористов страны до последнего оставалась их очевидная, можно утверждать, профессиональная разобщенность, так что едва ли было оправдано объединять их в некое автономное образование, громогласно именуемое «сообществом». Хотя бы потому, что одни из них изучали поэтическое наследие масс как творчество или даже концертную деятельность фольклорных ансамблей и народных хоров, другие — как продукцию местных мастерских и промыслов, третьи — как формы речевой культуры (вплоть до диалектов отдельных локальных групп населения с присущими им особенностями говора) и лишь немногие — и то изолированно и однобоко — как искусство слова. Аналогичный разнобой и узкая — вплоть до моножанровой — специализация стали характерны и для экспедиционно-собирательской работы некоторых научных учреждений и вузов. Отдельные Дома народного творчества и клубные очаги культуры, на скорую руку сколотив «выездные бригады», отправились по городам и весям с концертными программами «на заработки», а вовсе не для того, чтобы вернуть самому народу-творцу в лице наших современников созданные им на протяжении веков, но постепенно и неумолимо забываемые шедевры или сделать достоянием поколений вновь открываемые подлинные образцы традиционной поэзии. Понятно, при такой «вкусовщине» и «разноголосице» интересов говорить о преемственности и объединении научных традиций и школ не просто. К тому же в силу известных причин, среди которых главные — снижение престижа науки, мизерная зарплата научных работников, — приток в нее молодых специалистов, которые «разбрелись» по другим учреждениям и ведомствам, отправились за рубеж, занялись непрофильной работой, резко сократился, и она начала быстро стареть.

В обстановке экономической нестабильности и культурной и духовной разобщенности, охватившей тогда всю страну, необходимо было как можно скорее возродить процессы взаимодействия, интеграции и сплочения здоровых сил общества, специалистов разных профилей, ученых-теоретиков и практиков-организаторов, наладить работу хоров и ансамблей, школ и студий, сберечь традиционные ценности наций и народов, сохранив при этом преемственность поколений, всячески добиваться интеграции и стабилизации информационной связи и творческих контактов с целью создания единого коммуникативного поля фольклористической среды. Решение этой исключительно ответственной задачи взял на себя Государственный центр русского фольклора, с самого начала выступивший координатором деятельности всех звеньев, подразделений и институтов фольклорной культуры в стране. И все, что происходит на глазах и в какой-то степени при нашем участии, прежде всего, углубленное фольклорно-экспедиционное обследование территории России, научно-методическое и научно-практическое сотрудничество с исследовательскими учреждениями регионов, активная издательская деятельность, обобщающая результаты работы не только коллектива самого Центра, но и субъектов Федерации, убеждает, что  мы находимся на верном пути к преодолению кризиса. Неоценимый вклад в усиление этой многогранной работы вносят, кроме сказанного, учрежденные самим Центром журналы — назову лишь некоторые — «Антропологический форум», «Живая старина» — аналог дореволюционного издания с тем же названием, и альманах «Традиционная культура». Также Центр поместил во «всемирной паутине» специальный свой сайт, через который все имеющие отношение к этому глобальному процессу его участники могут оперативно информировать своих коллег о предстоящих фольклорных экспедициях, а по завершении оных — об основных их итогах и условиях хранения собранных материалов. Немаловажную роль в объединении научных работников и ресурсов страны играют регулярно — два раза в год (май, октябрь) — созываемые Центром конференции «Славянская традиционная культура и современный мир», основные доклады которых регулярно публикуются, кроме одноименного серийного, в других научных сборниках. Но наибольшее внимание общественности и самих фольклористов привлекают Всероссийские конгрессы. Одни из самых представительных научных форумов страны, они, как и проводимые каждые три года в МГУ конгрессы исследователей русского языка и раз в два года организуемые РАН и МИИЯ конференции «Язык, культура, общество», собирают более 500 участ­ников, среди которых значительную прослойку составляют гости из-за рубежа, и по насыщенности программы, продолжительности работы и продуктивности результатов являются первыми среди равных.

Второй Всероссийский конгресс фольклористов даже в большей степени, чем предшествовавшей ему Первый, материалы которого увидели свет в четырех солидных томах и вызвали широчайший отклик во многих источниках и средствах массовой информации, стал одним из главных событий года, значение и последствия которого для отечественной науки невозможно переоценить не только до очередного, Третьего, даже если этим будет заниматься целый научно-исследовательский институт, а не только ГЦРФ и работавшие в его 13 секциях, 14 круглых столах и нескольких дискуссионных клубах ученые. Взятые вместе, эти два конгресса стали явлениями невиданного масштаба, не имеющими себе равных в новейшей истории отечественной фольклористики. Особенно велика роль этих собраний в консолидации разрозненных усилий, координации целей и задач, корректировке основных направлений поисков и сведений всего многообразия исследовательских интересов и возможностей головного отряда российских фольклористов в единое русло, что, несомненно, сообщит новый импульс дальнейшему развитию соответствующих отраслей науки о народной культуре и устной поэзии с их словесно-музыкальными, танцевально-хореографическими, увеселительно-игровыми, декоративно-орнаментальными и прочими как прикладными, так и нематериальными формами искусства. Притом следует заметить, что едва ли не впервые в научный оборот вводится богатейший массив не только традиционного или классического фольк­лора, но и остававшиеся на протяжении десятилетий вне поля зрения специалистов т.н. маргинальные виды творчества, на которые те сознательно или вынужденно  закрывали глаза. И что особенно важно, актуальнейшие, но нередко игнорируемые отдельными «доброхотами» народа проблемы современной фольклористики никогда еще не ставились так остро и решительно, не рассматривались на таком богатом и разнородном материале и в невиданно перспективном и многоплановом аспекте, не становились объектом небывало вдумчивого и пытливого изучения и по отношению к нему не применялось столь мощного арсенала исследователь­ских приемов и средств, как сейчас. Все это более чем симптоматично: именно благодаря общим попыткам и стараниям ученых, объединенных под эгидой Центра и проникнутых высоким чувством ответственности за судьбы нации и ее культуры, становится реальным осозна ние народом выдающейся роли своих истоков и корней. А это приобретает — тем более в обстановке, когда все явственней раздаются угрозы, чреватые для России утратой не только исконных духовных ценностей, но и государственного и политического суверенитета, — решающее значение как одна из судьбоносных национальных идей, призванных сыграть поистине спасительную миссию незаменимого фактора монолитного единства не только русского, но и других народов нашей страны. И то, что как раз сейчас, в начале XXI века, у нас складывается исключительно благоприятная ситуация для фольклорной практики и фольклористики, подобной которой не было никогда, наполняет нас и наших современников надеждой на будущее и оптимизмом. Тем более — впечатляющие результаты ее очевидны уже сейчас: переиздаются крупнейшие классические труды XIX и отчасти XX столетий, в частности, архивные материалы прошлого, опубликованы сотни новых изданий разного формата, в том числе фундаментальные антологии локального фольклора, памятники эпического творчества народов Сибири и Дальнего Востока, а также других краев, областей и республик в старых и новых записях, сборники научных и научно-методических трудов и статей по материалам конференций и других научных мероприятий, регулярно проводимых почти во всех субъектах России. Чрезвычайно показательно, что многие достижения отечественной науки последних двух десятилетий в изучении поэтического творчества представляют собой плоды целенаправленного триединства экспедиционно-собирательской, научно-исследовательской и теоретико-обобщающей работы сотен столичных и региональных коллективов ученых, а также отдельных их представителей, за что мы без всякого колебания отдаем дань признательности и пальму первенства объединяющему нас всех Государственному центру русского фольклора и его конгрессам, которые и впредь будут занимать особое место в духовной жизни народов России и других стран. Отрадно, что они в большинстве своем превращаются в общее достояние всей массы народонаселения и неотъемлемый элемент нынешнего культурно-просветительского и научно-образовательного пространства. Так фольклор становится важнейшим фактором духовной жизни народа и сферой государственных интересов, которые оказывают не только моральную, но и материальную поддержку любым перспективным начинаниям и мероприятиям в этой области, что является верной приметой того, что в общественном сознании произошел целый переворот, и это сказалось и на отношениях властей к фольклору и народной культуре в целом.

Фольклорная составляющая официальной культуры любого государства всегда была самой значительной, а на Руси и в допетровской России не только по объему, но и по силе воздействия на нравы и психоидеологический климат общества занимала главенствующую ее часть (См.: Каргин А.С. Фольклор в современном культурном пространстве//От конгресса к конгрессу: Навстречу Второму Всероссийскому конгрессу фольклористов/ Сб. материалов. М., 2010. С. 23). Такая ее роль, на несколько столетий преданная забвению, теперь возвращается к нам снова. Она становится теперь не только органической частью, но и первоосновой официальной культуры, поддерживается государством, по отношению к нему проводится, так сказать, протекционист­ская политика. В ответ на это, а может, и независимо от него, как в стране, так и в национальных республиках значительно оживились традиционное искусство и культура не только коренного населения. Особенно это становится заметно на фоне происходящих миграционных процессов, в силу которых даже немногочисленные выходцы из ближнего зарубежья образуют в регионах новой оседлости и компактного проживания свои анклавы и диаспоры и национально-этничес кие объединения, устраивают праздники, фестивали, выставки и другие массовые мероприятия, открывают, естественно, при поддержке муниципальных учреждений и местных органов самоуправления школы, выпускают газеты, журналы, издают литературу на своих языках. Это стало возможным благодаря тому, что развитие культуры этих общностей обеспечено государством и гарантировано законодательством (Закон РФ «О национально-культурной автономии» от 22 мая 1996 года). Все сказанное в полной мере отвечает нашим кровным интересам, идее дружбы народов и звучит в унисон инициативе ЮНЕСКО, которая приняла ряд документов, обязывающих все соответствующие организации и учреждения поддерживать и сохранять фольклор и нематериальное культурное наследие, а также обратилась к главам государств с призывом о содействии развитию фольклора, ремесел и этнических форм искусства. Данное обращение было встречено с одобрением и поддержано большинством мировых лидеров и руководителей ряда стран, в том числе и России. Особенно весомо и зримо оно подкрепляется словами тогдашнего Президента России В.В.Путина, который 26 декабря 2006 года, выступая на заседании Госсовета РФ, отметил: «… уходящие в глубь веков национально-культурные традиции малочисленных народов нашей страны … неразрывны с нашей исторической памятью и связывают поколения и эпохи, являясь при этом источником формирования морально-этических норм. Этот пласт народной культуры ЮНЕСКО относит к нематериальному наследию, подчеркивая необходимость сохранения и уважения культурного многообразия и народного творчества. Для нашей многонациональной страны разнообразие народного творчества, обрядов, обычаев, ремесел — не только бесценное наследие. Это наше общенациональное преимущество». А когда говорил, что «практически каждый регион России отличается своими культурными традициями», и «в большинстве субъектов Федерации реализуются комплексные программы их сохранения и развития», то предвосхитил, безусловно, и наш пример, т.е. Указ Президента Республики Башкортостан УП №27 от 23 января 1998 года «О республиканских программах национально-культурного развития народов Башкорт­остана» и Распоряжение Премьер-министра РБ № 484-р от 27 мая того же года и реализуемый ныне проект разработанной башкирскими учеными «Программы по изучению, возрождению и развитию фольклора народов Республики Башкортостан», в соответствии с которой издается 55-томный свод фольклора народов Башкортостана.

Этот грандиозный замысел возник не вдруг и претворяется в жизнь не на голом месте. Уже в начале второй половины XX столетия серьезным достижением в исследовательской и текстологической работе Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН стали составленный и изданный лучшими представителями национальной фольклористической и литературоведческой науки А.Н.Киреевым и А.И.Харисовым трехтомник «Башкирское народное творчество» (1954—1959), в котором представлен мало кому известный доныне обширный пласт (фонд) произведений традиционной устной поэзии — сказки и кулямасы, кубаиры и баиты, песни и частушки, пословицы и поговорки, сборники «Башкирские народные песни» (1954; сост. X.Ахметов, Л.Лебедин­ский, А. Харисов) с 250 нотированными текстами, «Башкирские народные пословицы» (1960, сост. А.Н.Киреев), куда вошло порядка 3000 систематизированных по тематическому принципу пословиц и поговорок. Научную весомость этих солидных изданий усиливает и то, что их основной части предпосланы вполне аналитические вступительные статьи, публикуемые тексты расположены по определенной классификационной схеме и в строгой последовательности, сопровождаются отдельными сведениями творческого характера о преемственности, исполнительской манере певцов и сказителей, а также другими необходимыми научными комментариями и примечаниями. А.Н. Киреев и А.И.Харисов выступили также инициаторами и положили начало чрезвычайно важному делу издания многотомного свода башкирского фольклора. И уже за первые десять лет (1972—1982) увидели свет 15 томов этого свода, дополненные в дальнейшем еще несколькими томами (из 8 задуманных), включившими в себя наиболее достопамятные произведения ведущих жанров многовекового устного творчества народа. Вскоре после этого было предпринято переиздание этого свода на русском языке в 10 томах, которые увидели свет в период с 1987 по 1999 год. Сейчас их количество достигло 12 томов. Своим появлением на русском языке это издание в какой-то мере обязано исключительно важному по своему значению и последствиям начинанию академического Института мировой литературы имени А.М.Горького, который уже с 1971 года реализует выпуск серии «Эпос народов СССР». В то же время начавшийся почти одновременно (1972) с ней «башкирский опыт» сразу обратил на себя внимание редколлегии серии и привел к тому, что уже восьмой ее том был  посвящен башкирскому народному эпосу и вобрал в себя наиболее полно сохранившиеся ценные образцы архаического в своей основе эпического творчества башкир («Урал-батыр», «Акбузат» («Серый конь»), «Кара-юрга» («Черный иноходец»), «Акхак-кола» («Хромой саврасый»), «Кунгыр-буга» («Бурый бык»), «Заятуляк и Хыухылу» («Заятуляк и водяная красавица» и др.).

Ныне институт приступил к реализации более масштабного научного проекта, согласно которому памятники башкирского народного творчества долж­ны быть изданы 36-томным сводом, пока увидели свет 7 из 13 подготовленных к выпуску томов. А в отдаленной перспективе число этих томов предполагается довести до 55. Примерно в таком же объеме предусмотрено издание нового свода «Фольклор народов Республики Башкортостан» на их языках. Из них русскому фольклору отводится 12 томов, татарскому — 8, марийскому — 5, украинскому — 4, мордовскому — 4, удмуртскому — 3, малочисленных народов — 1. Эта грандиозная программа будет претворяться в жизнь при активном сотрудничестве и творческих контактах научных коллективов всех гуманитарных вузов республики, однако решающую и ведущую роль в ее осуществлении будет играть отдел фольклористики и искусства академического Института истории, языка и литературы. Она станет первым полным систематизированным сводом всех форм массового творчества разноязычных народов республики, сделает достоянием широкой общественности главную сокровищницу их многовековой духовной культуры, внесет большой вклад в развитие текстологии и фольклористики и позволит приступить к более углубленной разработке актуальных проблем фундаментальной науки.

Как видим, несмотря на сложные, а то и полярно противоположные процессы, которыми сопровождалась многовековая история фольклорных жанров и которые вызывали те или иные трансформации — вплоть до исчезновения некоторых из них из устного обихода, — к жизни традиционного фольк­лора и в наши дни приковано внимание широкой общественности. В народном творчестве справедливо видят духовную опору для созидательной деятельности и гуманизации человеческих отношений. Оно стало поистине могучим фактором преодоления накопившихся в мире противоречий. В связи с этим огромный интерес вызывает вопрос об исторических судьбах и современном состоянии поэтического наследия и особенностях творимого ныне разнородного фольк­лора представителей отдельных профессиональных групп и социальных слоев населения страны.

Борис Ахметшин

Copyrights © Редакция журнала "Ватандаш" 2000-2022