О статусе Башкирии в составе Золотой ОрдыВ Башкирии и на Руси монголы установили по сути один и тот же порядок. Ю.В.Кривошеев приходит к выводу, что, «как и в других краях, монголы мирным путем, но подкрепленным силой, предложили Руси своеобразное «мирное сосуществование» в рамках даннических отношений и воинской повинности»1 . Именно «события конца 1237 г., а не заранее принятое решение подвигнули татар на трудную для них — кочевников-степняков — экспедицию в лесную Русь»2 . Цель монгольского похода на Запад предельно лаконично сформулирована Рашид ад-Дином, который пишет о царевичах, назначенных «на завоевание Кипчакской степи и тех краев»3 . А «Тайная история монголов» называет все это мероприятие «Кипчакским походом»4 . В качестве основного объекта своих завоеваний на Западе монголы, по всей видимости, рассматривали степи Дешт-и Кипчака, идеально подходившие для их кочевого образа жизни. Остальные подвергшиеся нападению страны Восточной Европы, расположенные в основном в лесостепной и лесной зонах, представлялись монголам периферийными областями Дешт-и Кипчака, не имеющими самодовлеющего значения. Но для того, чтобы закрепиться в Дешт-и Кипчаке и обезопасить границы своих новых владений, требовалось установить с этими странами такие отношения, какие были бы выгодны прежде всего самим монголам. Для этого их не надо было завоевывать. Достаточно было оставить там местных правителей, заключив с ними договоры, обязывающие их следовать интересам новых хозяев Дешт-и Кипчака. Но склонить этих правителей к заключению таких неполноправных договоров, конеч но, было не просто. Когда не удавалось договориться мирным путем, приходилось прибегать не только к угрозам, но и к прямому применению военной силы. С башкирами воевали четырнадцать лет, нашествие на Русь заняло гораздо меньше времени, но только в 1243 г. великий князь владимирский Ярослав Всеволодович признал себя вассалом Батыя.
Положение башкир существенно облегчалось тем, что они оказались в числе союзников монголов, примкнувших к ним добровольно, а насчет использования покоренных в качестве боевых товарищей Л.Н. Гумилев, разбирая данную проблему, заметил, что «это лучший способ самоубийства». Монголы их использовали по другому — «составляли из них ударные части, обреченные на гибель в авангардном бою, и ставили сзади заградительные отряды из верных воинов»5 .
У монголов кроме армии была еще и «толпа», для обозначения которой обычно используется персидский термин хашар6 . Имеются в виду «пленные или население завоеванных мест, используемые монголами для осадных работ и в качестве передовых отрядов — заслонов»7 . Согласно самому Рашид ад-Дину, хашар делился на десятки и сотни, причем во главу каждого десятка назначался монгол8 . По источникам можно составить достаточно полное представление о бедственном положении людей «толпы». Юлиан о татарах пишет: «Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя… Воинам же, которых гонят в бой, если даже они хорошо сражаются и побеждают, благодарность невелика; если погибают в бою, о них нет никакой заботы, но если в бою отступают, то безжалостно умертвляются татарами. Поэтому, сражаясь, они предпочитают умереть в бою, чем под мечами татар, и сражаются храбрее, чтобы дольше не жить и умереть скорее»9 . Плано Карпини пишет, что татары, когда им угодно, забирают всех юношей в землях, где они являются господами. «Впрочем, эти юноши принадлежат к числу Татар, а, вернее сказать, к числу пленных, так как, хотя они считаются в их среде, однако не пользуются таким доверием, как Татары, но приравниваются к рабам и посылаются на все опасности, как другие пленные. Ибо в войнах они идут первыми, а также, если приходится перейти болото или опасную воду, то им надлежит сперва изведать брод. Им также нужно работать все, что надлежит делать. Точно также, если они кого-нибудь оскорбят, или не повинуются по мановению, то их бьют, как ослов». Их мало кормят и поят и плохо одевают10 . Таким образом, люди «толпы» были не воинами монгольской армии, а ее военнопленными, поэтому их численность нет смысла включать в общую численность монгольской армии. Кто же это были? Абу-ль-Гази, рассказывая о расправе Джучи над кипчаками, отмечает, что он взял в плен всю кипчакскую молодежь11 . Очевидец вторжения монголов в Венгрию писал о них: «С собой ведут много пленных, в особенности много вооруженных куманов (половцев), гонят их перед собой в бой и убивают, как только видят, что они не идут слепо в бой. Сами монголы не охотно идут в бой»12 .
Английский летописец Матфей Парижский (ХIII в.) в своей «Великой хронике» под 1242 г. приводит текст «Послания доминиканского и францисканского монахов о татарах», где сказано, что, «хотя те называются тартарами, много в их войске лжехристиан (некатоликов. — И.А.) и команов»13 . Из «Повести о битве на реке Калке» известно, что союзниками монголов еще с 1223 г. были бродники, «у которых был воеводой Плоскиня»14 . Бродники, обитавшие в лесах долины Дона, это, согласно Л.Н. Гумилеву, потомки православ ных хазар и предки донских казаков15 . Что же касается кипчаков, то они совсем не обязательно должны были использоваться только в «толпе». Надо обратить внимание на такие слова Рашид ад-Дина: «Главою кипчаков во времена Чингиз-хана был эмир из племени кипчак по имени Кунджек, бывший старейшиной зонтикодержателей Чингиз-хана. Он имел сына по имени Кумурбиш-Кунджи… [Оба] они, [отец и сын], принадлежат к роду государей кипчаков»16 . Таким образом, несмотря на давно утвердившийся в отечественной науке тезис о практически поголовном истреблении монголами кипчакской родоплеменной знати, надо признать, что некоторая часть последней добровольно подчинилась завоевателям и тем самым сохранилась. Поэтому кипчаки могли использоваться монголами не только в качестве военнопленных, но и в качестве союзников. Стало быть, нельзя согласиться с Д.В.Чернышевским в том, что представители таких народов, как аланы, кипчаки и булгары, не могли использоваться монголами «иначе, как в штурмовой толпе»17 . Качир-укулэ, убитый монголами, о котором рассказывает Рашид ад-Дин, был лишь одним из эмиров асов18 . В китайской летописи о другом асе по имени Хан-Ху-Сы говорится, что «он был правителем владения асов». За покорность монголам ему было разрешено «властвовать над своей землей и народом»19 . Когда войска, посланные Угедеем, достигли границ его владений, Хан-Ху-Сы со своим народом подчинился кагану, получил звание «бадура» и золотую пайцзу20 . Рашид ад-Дин пишет, что булгарские вожди Баян и Джику тоже изъявили царевичам покорность, но те отпустили их обратно21 , т. е. не взяли в поход. Царевичи имели основание им не доверять и оказались правы.
Таким образом, армия Батыя состояла из трех частей. Ее основная часть состояла из самих монголов, которых было примерно 60 тысяч воинов. Вторая часть состояла из вспомогательных сил союзников, примкнувших к монголам добровольно, в числе которых можно назвать хорезмийцев, башкир, мордву-мокшу, бродников, часть алан и кипчаков. С учетом союзников армия Батыя вполне могла насчитывать 150 тысяч воинов. Третья часть состояла из военнопленных, набранных из представителей всех побежденных монголами народов. Понятно, что причислять их к армии Батыя можно только условно. Но если причислить сюда и военнопленных, что, впрочем, нецелесообразно, то наберется, пожалуй, и 300 тысяч. Башкиры, конечно, не относились к элитным частям монгольской армии, но и не использовались в качестве «пушечного мяса».
По мнению А.Г.Мухамадиева, падение Волжской Булгарии в 1236 г. «объясняется не только тем, что монгольские военачальники имели громадную, хорошо выученную и дисциплинированную армию, но и тем, что Бату, кочевавший восточнее Яика, заранее готовился к будущей войне и ему, как это было в обычае у монголов, видимо, удалось натравить друг на друга народы этого многонационального края»22 . С этим мнением можно согласиться, тем более что представления современников о громадности монгольской армии являлись весьма относительными. Монгольской дипломатии, как известно, нельзя отказать в искусном умении вбивать клин между своими врагами. В нашем примере получилось так, что она сумела превратить тех, кто ей мешал, в своих помощников. Башкиры, принявшие предложение о союзе, присоединились к войску Бату-хана и вместе с ним двинулись против своих вчерашних союзников — угров и булгар, которые были разгромлены. Но помочь им башкиры теперь уже все равно не могли, ибо судьба их была предре шена. Башкиры никого не предавали, они просто поменяли своих сюзеренов, что было обычным явлением в эпоху феодализма.
Теперь вернемся к Юлиану. Напомним структуру его первого отчета. Там после сообщения о прибытии путешественника к восточным венграм следует их краткое этнографическое описание. Затем сразу дается рассказ об их отношениях с татарами. Этнографическое описание соответствует носителям чияликской культуры, а следующий затем рассказ о заключении союза с татарами относится, на самом деле, не к «венграм», как это следует из смысла отчета, а к башкирам. Теперь можно ответить на вопрос о степени фальсификации, допущенной Рихардом при записи отчета Юлиана. Вспомним, что эта запись была сделана в Ватикане, а там какие-либо сведения о столь далеком башкирском народе, естественно, никого не интересовали. Зато интерес представляли угры и монголы. Первые — потому что они представлялись там потенциальными католиками, так как среди них, пользуясь близостью (но не идентичностью, конечно) их языка венгерскому, можно было вести миссионерскую пропаганду, а вторые — потому что в Западной Европе в них видели опасность. Поэтому Рихард при записи опустил сведения, касающиеся башкир, кроме тех, что относились также и к монголам, где на место башкир были поставлены «венгры». И.Эрдейи, обращая внимание на то, что Рихард не говорит о переходе Юлиана через Волгу, отмечает: «Запись-протокол Рихарда по рассказу Юлиана очень короткая. Важные моменты могли и не быть упомянуты»23 .
Юлиану посол татарского вождя «сказал, что татарское войско, находившееся тогда там же по соседству, в пяти дневках (т.е. на расстоянии 12—18 дней пути, что составляет около 500 км. — И.А.) оттуда, хочет идти против Алемании, но дожидались они другого, которое послали для разгрома персов»24 . К.А.Макартни отнес к числу недостоверностей у Юлиана то обстоятельство, что войско Бату было усилено отрядами, пришедшими не из Персии25 . Но это ошибка, скорее, не Юлиана, а Рихарда. По мнению И.Л.Измайлова, «летом войска Бату готовились к вторжению, ожидая подхода к ним на помощь сил других Чингизидов»26 . Около 20 мая 1236 г. Юлиан еще был в Булгарии27 , а уже 20 июня он выехал в обратный путь из «Великой Венгрии»28 . Значит, его встреча с татарским послом состоялась где-то в начале или середине июня. Не будет натяжкой утверждать, что это был посол Бату-хана, прибывший к Муйтэн-бию, который после этого, будучи осведомлен о предстоящем увеличении численности монгольской армии, отправился к «татарскому вождю», очевидно, по его приглашению, переданному через посла.
В башкирском предании «Акман-Токман» отмечается, что монгольская рать пришла на Урал летом. «Через башкирские земли прошла только часть вражеской рати. Основные же силы проходили, кажется, южнее, по прияицким землям»29 . В Лаврентьевской летописи под 1236 г. сказано: «Тое же осени придоша от восточные страны в Болгарьскую землю безбожнии Татари и взяша славныи Великыи город Болгарьскыи и избиша оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца и взяша товара множство и всю землю ихъ плениша»30 . Вырисовывается такая картина. Бату с войсками улуса Джучи летом 1236 г., пройдя через приуральскую лесостепь, приступил к осаде города Булгара. Осенью на подмогу к нему через степи бассейна Яика подошли царевичи из других улусов, о чем сообщает Джувейни: «По порядку войск все царевичи отправились на места их жительства, а весной двинулись из своих становищ и поспешили приступить [к делу]. В пределах Булгара царевичи сошлись. От множества их войск земля содрогнулась и даже дикие звери изумились численному превосходству и шуму их войск. Сначала они штурмом взяли город Булгар, известный на весь мир неприступностью своего места и многочисленным населением. Жителей его они убили и [частью] угнали в плен для угрозы другим»31 . Под городом Булгаром здесь, по мнению исследователей, имеется в виду тогдашняя столица одноименного государства — Великий город или Биляр, называемый также и Булгаром32 .
Рашид ад-Дин пишет, что монгольские царевичи, назначенные на завоевание Дешт-и Кипчака, «все сообща двинулись весною бичин-ил, года обезьяны, который приходится на месяц джумад 633 г.х. [11 февраля — 11 марта 1236 г. н.э.]; лето они провели в пути, а осенью в пределах Булгара соединились с родом Джучи»33 . Далее следует рассказ о походе на буляров и башгирдов, который на самом деле относится к венграм. Никаких реальных сведений о завоевании монголами башкир Рашид ад-Дин не сообщает, что неудивительно, поскольку такого завоевания вообще не было. Но он знал об обитании башкир где-то поблизости от булгар и понимал, что монголы не могли миновать их на своем пути.
Затем Рашид ад-Дин пишет: «После этого, в ту зиму, царевичи и эмиры собрались в [долинах] рек Хабан и отправили эмира Субэдая с войском в страну асов и в пределы Булгара. Они дошли до города [Булгара] Великого и до других областей его, разбили тамошнее войско и заставили их покориться. Пришли тамошние вожди Баян и Джику, изъявили царевичам покорность, были [щедро] одарены и вернулись обратно, [но потом] опять возмутились. Вторично послали [туда] Субэдай-бахадура, пока он не захватил [их]. Затем царевичи, составив совет, пошли каждый со своим войском облавой, устраивая сражения и занимая попадавшиеся им по пути области. Менгу-каан с левого края шел облавой по берегу моря [Каспийского]. Бачмана, одного из бесстыднейших тамошних эмиров, из народа кипчаков, из племени олбурлик, и Качир-укулэ, из племени асов, обоих забрал [в плен]. А дело было так: этот Бачман с группой других воров спасся от меча; к нему присоединилось скопище других беглецов. Он бросался во все стороны и что-нибудь да похищал; бесчинства его увеличивались со дня на день. Постоянного местопребывания он не имел, и поэтому войско монгольское не могло схватить его; он скрывался в лесах на берегу Итиля. Менгу-каан приказал изготовить 200 судов и на каждое из них посадить по 100 человек монголов в полном вооружении. Он же [сам] с братом своим Бучеком шел облавой по обоим берегам реки. В одном из итильских лесов они нашли свежий навоз и прочее, [оставшееся] от спешно откочевавшего лагеря, а среди этого застали больную старуху. От нее узнали, что Бачман перебрался на один остров и что все, попавшее за это время к нему в руки в результате [его] злодеяний и бесчинств, находится на том острове. За отсутствием судна нельзя было переправиться через Итиль. Вдруг поднялся сильный ветер, вода забушевала и ушла в другую сторону от того места, где была переправа на остров. Благодаря счастью Менгу-каана, показалось дно, и он приказал пустить в ход войска и захватить [Бачмана]. Его сообщников истребили — кого мечом, кого [утопили] в реке — и вывезли оттуда много имущества. Бачман умолял, чтобы Менгу-каан [сам] своею благословенною рукою довел его дело до конца; он [Менгу-каан] дал указание, чтобы его брат Бучек разрубил Бачмана надвое. Качир-укулэ, [одного] из эмиров асов, также убили. Он [Менгу-каан] провел там то лето…»34 . Здесь Рашид ад-Дин дает сокращенный пересказ «Рассказа о Бачмане и уничтожении его» Джувейни35 . Но у Джувейни нет сведений о походах Субэдай-бахадура на Волжскую Булгарию.
Как пишет Рашид ад-Дин, Субэдай зимой 1236/37 гг. получил задание отправиться «с войском в страну асов и в пределы Булгара». Очевидно, вначале нападению подверглись асы, а потом уже булгары. В этом походе Субэдай должен был сопровождать Бучека, сопровождавшего своего старшего брата Менгу. Рубрук подтверждает сведения Рашид ад-Дина о борьбе Менгу-каана с асами. Он сам посетил «один замок Аланов, принадлежавший самому Менгу-хану, ибо он покорил ту землю»36 . Но еще до асов монголы разгромили кипчаков, что, по данным «Юань ши», произошло в феврале — начале мая 1237 г.37 . Там сказано, что Угедей-каан приказал Субэдаю «быть в авангарде и сразиться с Бачманом, а затем еще назначил [его] командовать главной армией»38 .
В башкирском предании «Бошман-Кыпсак-батыр» Бачман предстает башкирским батыром, который «не повиновался, не склонил головы перед ханом — подался на север, в горы, леса. Там он собрал войско и дал бой ханскому воинству. Говорят, он долго воевал. Однако из-за одного предателя войско его было окружено и уничтожено, а самого батыра хан приказал казнить. Перед казнью хан велел доставить Бачмана к себе. Он хотел все-таки перетянуть его на свою сторону, предложил стать военачальником. Но батыр не согласился. «Верблюд не сгибает колен, сокол не умирает, склоняя голову», — сказал он»39 . Поразительное сходство сюжета этого предания с данными средневековых письменных источников налицо. Место действия здесь переносится с низовьев Итиля на территорию Башкирии.
В составе башкирских кипчаков выделяется род бушман, происхождение которого связывается с рассказом о Бачмане. Р.Г.Кузеев считает, что часть людей из окружения Бачмана бежала на север, где присоединилась к башкирам. Но это переселение могло произойти и не сразу после подавления восстания Бачмана. Кипчаки-бушманы также участвовали в формировании татарского, казахского и киргизского народов40 . Таким образом, сведения источников об истреблении всех сообщников Бачмана являются очень большим преувеличением. Их потомки, очевидно, и принесли в Башкирию предание о Бачмане.
Ипатьевская летопись, сообщая об осаде Батыем Киева под 1240 г., указывает, что с ним, по показанию татарина Товрула, взятого киевлянами в качестве «языка», находились «не от роду же его но бе воевода его перьвыи Себедяи богатоуръ и Боуроунъдаии багатырь иже взя Болгарьскоую землю и Соуждальскоую»41 . Смысл здесь такой: Субэдай и Бурундай, которые взяли Болгарскую землю и Суздальскую. Понятно, что в конце 1240 г., т. е. в момент описываемого в летописи события, монголы «не могли послать Субедея на Волжскую Булгарию, так как все их силы, в том числе и отряды Субедея, были заняты в осаде Киева»42 . В Ипатьевской летописи сказано, что ко времени осады Киева Болгарская и Суздальская земли уже были взяты, причем, исходя из последовательности, Болгарская раньше Суздальской, т. е. до 1238 г.
Бурундай в 1238 г. разбил князя Юрия Всеволодовича на Сити. Субэдай-бахадур летом 1237 г. еще воевал с асами, а осенью мог совершить поход на Волжскую Булгарию. Эту операцию Субэдай должен был завершить к зиме, т. е. ко времени вторжения на Русь, ибо в столь важном мероприятии он должен был сопровождать Батыя как первый его «воевода» и командующий глав ной армией. В русских летописях вторжение в Булгарию под 1237 г. не упоминается. Но Сигизмунд Герберштейн в одном из разделов своих «Записок о Московии», в котором он, по его собственному признанию, излагает то, «что я сам узнал из русских летописей»43 , возможно, в том числе и из недошедших до нас, пишет: «Татарский царь Батый, выступивший с большим войском с юга к северу, занял Булгарию, лежащую на Волге ниже Казани. Затем, в следующем 6745 году (т.е. в 1237 г. — И.А.), повторив победу, он дошел до самой Москвы»44 . Повторил победу, правда, не сам Батый, но его армия.
Субэдай дошел до Великого города, т.е. столицы страны, по предположению В.Г.Тизенгаузена, Булгара45 . Очень быстро после взятия монголами Великого города (Булгара-Биляра) в 1236 г. «булгары предприняли попытку восстановить свою разрушенную столицу, для чего начали строить новый город примерно в 3 км севернее дотла сожженного старого. Но этот город так и остался недостроенным»46 . Его остатки ныне известны под названием Балынгузского городища, крайне слабо насыщенного культурными остатками47 . Вот до этого нового, строящегося города, очевидно, и дошел Субэдай. О его разрушении не упоминается. Здесь, наверное, была ставка местных правителей Баяна и Джику. Возмутившись опять после ухода Субэдая, они, видимо, перенесли свою резиденцию вглубь страны — в город Булгар, что на Болгарском городище, так как не без оснований опасались нового вторжения монголов. Но этот шаг им ничего не дал.
В Никоновской летописи под 1241 г. сказано: «Батыевы Татарове взяша Болгары, иже на Волзе и на Каме»48 . Здесь, очевидно, имеется в виду город Булгар, но не Великий город — Биляр или домонгольский Булгар, который после взятия и уничтожения монголами «так и не был восстановлен». При исследовании Болгарского городища тоже были отмечены следы пожарищ и разгрома, что увязывается с монгольским нашествием49 . Но Бату-хан после возвращения из Западной Европы, как известно, избрал это место для своей ставки50 .
Баян и Джику выбрали весьма подходящее время для восстания, когда монголы были заняты военными действиями в Западной Европе. Но в такой ситуации могли ли они совершить поход на Волжскую Булгарию в 1241 г.? В прибавлении к Ипатьевской летописи (Густынской летописи) сказано, что татары возвратились из угров в 1242 г.51 В самой же Ипатьевской летописи сказано, что в 1243 г. к Даниилу Галицкому, находящемуся в Холме, прибежал «Половчинъ его именем Актаи рекыи яко Батыи воротилъся есть изо Оугоръ и отрядил есть на тя два богатыря возискати тебе Манъмана и Балаа»52 . Таким образом, Великий западный поход завершился в 1243 г., который в историографии потому и принято считать годом образования Золотой Орды. В «Юань ши» под 1246 г. говорится о карательном походе Бату «на булгаров (болер)» и их усмирении53 . Сомнительно, были ли это волжские булгары? А 1246 г. — слишком поздняя дата для возвращения Бату из Великого западного похода на Волгу.
Плано Карпини пишет, что монголы, возвратившись из Венгрии, «пришли в землю Мордванов, которые суть язычники, и победили их войною. Подвинувшись отсюда против Билеров, то есть великой Булгарии, они и ее совершенно разорили. Подвинувшись отсюда еще на север против Баскарт, то есть великой Венгрии, они победили и их»54 . Под мордванами в данном случае подразумевается мордва-эрзя, так как мордва-мокша подчинились монголам добровольно и вместе с ними участвовали в походе на Западную Европу. Роджер Бэкон о народе моксель (мокша) пишет: «Государь и большая часть их были убиты в Польше… Ведь тартары повели их на войну с поляками»55 . Есть основания полагать, что Муйтэн-бий не разделил участь своего мокшанского «коллеги». Так, в предании о нем сказано, что он, вернувшись из ханского стана на родину, «прожил еще немало лет»56 . Поскольку Муйтэн-бий тоже сопровождал Бату-хана в походе на Запад, можно предположить, что после возвращения из этого похода монголы подчинили какую-то обособленную часть башкир, не признававшую главенствующую роль усергенского племени. Очевидно, монгольскому нападению в 40-х годах ХIII в. подверглись «западные или степные башкиры, ближайшие к Волге и болгарам, те, которых видел Ибн-Фадлан»57 . Надо заметить, что эти башкиры жили очень близко от Великого города, так что монголы не могли миновать их на своем пути в 1236, равно как и в 1237 г. Впоследствии волжские башкиры, очевидно, восстали вместе с булгарами. В легенде «Усергены» сказано, что только после того, как монголы «побили булгар и русских», они «вернулись обратно и подчинили себе и башкир»58 .
Таким образом, покорение монголами башкир растянулось почти на полвека. Зауральские башкиры могли быть покорены монголами уже в 1207—1208 гг., приуральские башкиры покорились им в 1236 г., и, наконец, поволжские башкиры были покорены монголами только после их возвращения из Западной Европы, где-то в начале 1240-х гг.
Пожалуй, только один источник дает ясное представление о политическом статусе Башкирии в составе Золотой Орды. Это «Письмо брата Иоганки венгра, ордена миноритов, к генералу ордена, бр. Михаилу из Чезены» (1320 г.). Автор вместе с англичанином Вильгельмом «6 лет непрерывно» прожил в Баскардии, подчиненной татарам. «И были там татары, судьи баскардов, ко торые, не будучи крещены, а исполнены несторианской ереси, когда мы стали проповедовать им нашу веру, с радостью приняли [ее]. Государя же всей Баскардии с большей частью его семьи мы нашли совершенно зараженным сарацинским заблуждением». Те, естественно, отказались принять католическую веру, но миссионеры уходить не собирались. Они вступили в спор с тамошними «сарацинскими учеными», которые, «придя в ярость, пытались нас умертвить. Нас схватили и с жестокостью заключили в тюрьму», но миссионерам удалось оттуда каким-то непонятным образом освободиться59 . Таким образом, в цитируемом письме освещается ситуация 1310-х гг. Основываясь на данных этого источника, М.Г.Сафаргалиев отнес башкир к числу народов, у которых монголы сохранили представителей прежней династии60 , а Р.Ю.Почекаев отмечает, что «у башкир также оставались свои правители, лишь подчинявшиеся ордынским государям, а не назначавшиеся из числа монголов»61 . В.А.Ивановым и А.Ф.Яминовым был сделан вывод «об определенной автономности башкирского населения в составе Золотой Орды»62 . Л.Ш.Сулейманова пишет, что «вассальная зависимость башкир от Золотой Орды и довольно развитая сеть элементов государственности сохранили значительную автономность регулирования их внутренних отношений»63 . Ю.В.Селезнев выделяет улус Башкорт в качестве одного из улусов Золотой Орды64 .
Можно заметить, что целым рядом авторов второй половины ХIX — первой половины ХХ вв. отмечалось привилегированное по сравнению с другими народами положение башкир в составе Золотой Орды, на что, по мнению этих авторов, указывает факт наделения башкирских волостей, т.е. родоплеменных подразделений, особыми тамгами65 . Иными словами, исследователи, на которых мы ссылаемся, на уровне развития науки своего времени акцентировали внимание на сохранении у башкир собственной родоплеменной знати. Относительно верно была указана и причина этого явления как следствия «изъявления (со стороны башкир. — И.А.) готовности содействовать в подвигах своим завоевателям»66 . В «Энциклопедическом словаре Ф.А.Брокгауза и Е.А.Эфрона» было отмечено, что самоуправление башкир, вошедших в состав Золотой Орды, осталось неприкосновенным67 .
Однако в работах Р.Г.Кузеева утвердилось совершенно произвольное положение, что в условиях золотоордынского господства «любые проявления политической самостоятельности башкир жестоко подавлялись»68 . Такой подход вполне соответствовал возобладавшей в советской науке негативной оценке Золотой Орды. Если высказывания Р.Г.Кузеева вряд ли можно считать личной позицией автора, то позиция Н.А.Мажитова и А.Н.Султановой нам непонятна совершенно. Непонятно их заявление о том, что «мы не можем и не имеем права классифицировать исторический путь, пройденный башкирами и их ближайшими соседями в составе Золотой Орды, как шаг назад в ходе поступательного развития истории»69 , если при этом утверждается, что для башкир «помимо выплаты непомерных налогов и различных повинностей монгольское иго сопровождалось массовым истреблением людских ресурсов и грабежом скота и других ценностей», что «привело к заметному разрушению производительных сил»70 ? Это ли не «шаг назад в ходе поступательного развития истории»? По мнению цитируемых авторов, «между завоевателями и покоренными башкирами был заключен договор о дружбе и союзе, после чего основные силы башкир были использованы в дальнейших военных акциях»71 . Но как согласовать это мнение с утверждением тех же авторов, что в войне «против монголо-татар» башкиры, «судя по результатам 1236 г., потерпели поражение»72 ? В таком случае, зачем же монголам, которые названы здесь завоевателями, надо было заключать договор о дружбе и союзе с покоренными ими башкирами, если они и так могли диктовать им свою волю? И возможны ли вообще дружба и союз между завоевателями и покоренными? Очевидно, нужно выбирать одно из двух: либо монголы завоевали башкир, либо они не смогли их покорить и заключили с ними союз. Н.А.Мажитов и А.Н.Султанова, несмотря на отдельные оговорки, согласны с традиционной трактовкой золотоордынского периода истории башкир как «монгольского ига», используя сам этот термин.
Р.М.Юсупов пишет о наличии у башкир договорных отношений с монголами73 и характеризует эти отношения как договорной вассалитет74 . Но он также пишет, что золотоордынские ханы «жестоко подавляли любые попытки политической консолидации башкирских племен»75 , а «происходившие в башкирском обществе в XI—XII вв. процессы этнополитической консолидации на базе союзов племен во главе с сильными предводителями-ханами были прерваны и на несколько столетий заторможены походами монголов»76 . Чтобы согласиться с утверждениями о целенаправленной политике монголов по деконсолидации башкир, надо признать факт грубого вмешательства первых во внутренние дела последних и рассматривать их отношения между собой в плане господства-подчинения, что не вписывается в представление о договорных отношениях, подразумевающих учет интересов обеих сторон.
Интересно упоминание Иоганки о татарах, которые были судьями баскардов. Вряд ли слово «судья» в данном случае надо понимать в буквальном смысле. Ал-Омари, современник Иоганки, со ссылкой на одного странствующего купца пишет: «В земле Башкырдов (находится) мусульманский кади, пользующийся почетом»77 . Это и понятно, ибо судопроизводство в любой мусульманской стране должно было осуществляться согласно шариату, в то время как Иоганка пишет, что судьи баскардов были несторианами, но потом обратились в католичество. Под его «судьями» надо видеть каких-то представителей центральной золотоордынской администрации. Это, очевидно, баскаки. Вопреки традиционному представлению, они являлись не сборщиками дани, а представителями золотоордынского хана, находившимися в тех странах, где у власти были оставлены местные правители, признавшие себя ханскими вассалами. В контроле за их деятельностью и заключались функции баскаков78 . Плано Карпини пишет: «Башафов, или наместников своих, они (монголы. — И.А.) ставят в земле тех (государей. — И.А.), кому позволяют вернуться (после получения ярлыка для управления своей землей. — И.А.); как вождям, так и другим подобает повиноваться их мановению, и если люди какого-нибудь города или земли не делают того, что они хотят, то эти башафы возражают им, что они неверны Татарам, и таким образом разрушают их город или землю, а людей, которые в ней находятся, убивают при помощи сильного отряда Татар, которые приходят без ведома жителей, по приказу того правителя, которому повинуется упомянутая земля, и внезапно бросаются на них…»79 . Надо согласиться с положением о том, что «баскаки не являлись в полном смысле слова «наместниками», обеспечивавшими подчинение местного населения с помощью собственной вооруженной силы»80 . Так что баскаков не следует путать с даругами, как это иногда наблюдается в историографии. Слово «судьи» у Иоганки, скорее всего, надо понимать в значении «советники». Однако к их «советам» местные правители обязаны были прислушиваться.
А.Н.Усманов констатирует, что «термин «баскак» в источниках по истории Башкирии не встречается»81 . О пребывании баскаков в земле башкир свидетельствуют данные совсем иного рода. Так, в Уфимской губернии имелись два села с названием «Баскаково»82 . Деревни и села с таким и т. п. названиями имелись в конце ХIX в. и возле многих древних русских городов83 , так как баскаки, постоянно проживавшие там, «получали от князей земельные пожалования»84 . Если на Руси баскаки сидели во всех княжеских центрах, подвластных Орде85 , то в Башкирии они, видимо, находились при всех племенных вождях, поэтому Иоганка и употребляет слово «судьи» во множественном числе.
А кто же там собирал дань? Противоречивые сведения содержатся в эпосе «Идукай и Мурадым». Так, в одном месте сказано, что ясак собирали сами бии86 , а ниже речь идет о «данниках» (более точный перевод, видимо, «даньщики») хана, «что на Урале у здешних родов ясак собирали»87 . Сообщается также, «что ясачники Туктамыша, на Урале кровь проливая, непосильную дань собирают»88 . В предании «Акман-Токман» отмечается, что монгольский хан распределил землю и воды между родами. «Каждому роду предназначалась своя тамга, уран (клич), дерево, птица». «После получения земель и тамги башкиры должны были платить хану ясак.
В начале все это показалось не особенно обременительным. Бортью полны были леса и горы. Меду, помимо ясака, и для самих оставалось. Леса и горы были полны дичью — пушнина поставлялась вовремя. Но однажды от хана пришел новый указ. Молодые мужчины и парни со своим конем, снаряжением призывались в ханское войско. Стали угонять косяками коней, скот»89 . Воинскую повинность башкир нельзя считать чем-то неожиданным, так как она была предусмотрена соглашением, заключенным между Бату-ханом и Муйтэн-бием в 1236 г. Очевидно, эта повинность не была регулярной. Башкирские воины требовались золотоордынскому хану для проведения каких-либо крупных военных мероприятий. После возвращения из похода на Запад они были отпущены домой, а потом долго не призывались, так что об этой повинности, наверное, успели забыть. Теперь же башкирские воины потребовались хану вновь. «Невмоготу стало башкирам, и они поднялись против хана. Среди них был храбрый джигит Сураман. Он собрал довольно большое войско и уничтожил ханских нукеров, собирающих ясак. Некоторым удалось сбежать. Хан послал против Сурамана войско, но тот еще долго продолжал воевать. Вместе с ним сражалась и его жена.
Со временем люди начали приноравливаться к сложившимся обстоятельствам. Спрятавшись в лесах и горах, стали подстерегать хан ских сборщиков ясака, неожиданно нападали на них. Завязывалась схватка — стрельба, убийства… Скот угонялся в глубь лесов и гор. Так проходило лето. В бездорожные зимы, когда леса и горы покрывались снегом, ханские войска не могли пробраться в глухие места. Зимой было спокойнее. С наступлением лета снова начинались бои.
Долго продолжалась борьба против хана. Она то стихала, то снова усиливалась. Стал стареть и Сураман, который включился в борьбу еще совсем молодым джигитом. В одном из жестоких боев он погиб, после чего борьбу возглавила его жена». После ее гибели осталось двое сыновей — Акман и Токман, которые, когда погиб их отец, «были еще маленькими». Став джигитами, они «продолжили борьбу, которой не было конца.
Однажды взяли они с собой с сотню самых надежных воинов и ушли на зимовку вглубь Уральских гор. Но среди них оказался предатель. Как-то раз ночью он сбежал и указал ханским приспешникам место зимовки Акмана и Токмана, получив за это вознаграждение. Хан послал туда большое войско. Батыров прижали к горам. С трудом, путая следы, им удалось скрыться и выйти в Зауралье. Но там их тоже ожидали враги.
Это было ранней весной, когда снег то таял, то замерзал. Начались сильные бураны. У беженцев кончились продукты, не было такого места, где можно было бы укрыться, передохнуть. Голая степь, невыносимый буран. Акман, Токман и их боевые спутники, голодные и измученные, замерзли. Лишь некоторым удалось добраться до ближайшей деревни. Но там тоже находились ханские войска. До последнего дрались джигиты и погибли до последнего. Среди них были две храбрые девушки. Их тоже схватили и жестоко замучили.
После этого прекратилась многолетняя борьба башкир с ханскими войсками»90 .
В этом предании обращает на себя внимание длительность борьбы: она продолжалась на протяжении жизни как минимум двух поколений. Трудно судить, насколько это восстание было массовым: Сураман «собрал довольно большое войско», а с Акманом и Токманом осталось всего сто человек. Надо обратить внимание на тот факт, что во главе восстания стояли представители одной семьи, которые, по всей видимости, не принадлежали к числу башкирской знати. Очевидно, это восстание имело локальный характер, да и среди самих повстанцев не было единства.
В предании «Кызтораташ — Скала, где стояла девушка» сказано: «Монгольский хан то и дело насылал на башкир своих нукеров»91 , функцией которых был сбор ясака. Аналогичная ситуация имела место в эпоху Казанского ханства. Окрестные территории, населенные инородцами, управлялись своими туземными князьями, платившими дань в ханскую казну; «казанцы не имели здесь постоянных органов администрации, но посылали ежегодно зимою сборщиков дани, в сопровождении вооруженных отрядов, для сбора податей в виде ясака»92 . А сами бии, очевидно, ясак только для самих себя и собирали. Так что тезис о системе двойного гнета, «где трудящиеся башкиры платили дань золотоордынским правителям и башкирским феодалам»93 , точнее своей феодализирующейся родоплеменной аристократии, в общем-то верен. Но это, конечно, отнюдь не означает, что у знати и народа не могло быть никаких общих интересов.
Нам известно всего о двух башкирских восстаниях. О другом из них рассказывается в предании «Последний из Сартаева рода», главным героем которого является Джалык-бий. Он отказался признать власть Тура-Мянгу, который сам пошел на Джалыка войной. Но стрела последнего «скоро нашла горло Тура-Мянгу, и он утонул в реке»94 . Тура — лицо, занимающее высокое общественное положение, начальник, предводитель. Очевидно, здесь имеется в виду золотоордынский хан, либо Менгу-Тимур, либо Туда-Менгу. Что же касается самого Джалыка, то он был бием племени сартай, которое возглавляло союз многих западных башкирских племен95 .
В 1278 г. было подавлено восстание в Болгарии, которое возглавлял некий Лахан, известный из сочинений византийских авторов. Он был казнен в стане Ногая96 . А.Х.Халиков и И.Х.Халиуллин к 1277—1278 гг. отнесли поход Менгу-Тимура на волжских булгар97 , однако здесь совершенно ясно, что речь идет о болгарах дунайских98 , земля которых прилегала к владениям не Менгу-Тимура, а Ногая. Но в одном восточном источнике о Менгу-Тимуре сказано, что, взойдя на престол, «он роздал почести и выделил суюргалы. После этого, торжественно выступив с войском на булгар, за два года овладел той территорией и вернулся»99 . Об этом событии пишет и Абу-ль-Гази, который особо подчеркивает, что на булгар выступил сам Менгу-Тимур-хан100 . Вот это был поход против именно волжских булгар. Он состоялся очень скоро после занятия Менгу-Тимуром престола в 1266 г.101 , т. е., видимо, не в 70-е, а в 60-е гг. ХIII в. Поскольку поход продолжался целых два года, можно предположить, что Менгу-Тимур не ограничился лишь одними булгарами. Одним из его мероприятий могло быть подавление восстания западных башкир, действовавших заодно с булгарами. О победе монголов над этими башкирами в 40-х гг. XIII в. писал Плано Карпини. Джалык-бий говорит: «Когда Тура-Мянгу послал мне свою басму — я отослал ее обратно. И еще прибавил к этому надломленную стрелу и мертвую мышь (символы угрозы. — И.А.). Я смеялся над ним»102 . По существовавшему в Золотой Орде порядку, новый хан, вступивший на престол, должен был подтвердить инвеституры вассальных правителей. Но Джалык отказался от такой милости со стороны Менгу-Тимура.
В одном из вариантов шежере башкир-усерген территория, пожалованная Чингис-ханом Муйтэн-бию, обрисовывается двояко. Вначале сказано, что последний получил «ярлык на вечное владение водами, землями, лесами, золотом и серебром по Уралу, Яику и Сакмаре», т.е. территорией расселения усергенского племени. Ниже следует, что власть Муйтэн-бия распространялась на весь бассейн Агидели, а также на верховья Яика и на восток до Тобола103 . Это территория всего Исторического Башкортостана, за исключением его западной части104 . В предании «Муйтэн» сказано, что в ярлыке, который он получил, было написано: «Сыну Тукхабы Муйтэну даруется звание бия. После его смерти звание должно перейти к одному из его сыновей. Оно будет передаваться по наследству Муйтэна, но не должно переходить к другим. В каждом поколении должен быть избранный бий рода Муйтэна. Роду этому будут принадлежать различные земельные угодья, леса, которые были испрошены Муйтэном…»105 . Наверное, тот башкирский «государь», о котором пишет Иоганка, являлся одним из потомков Муйтэна.
«Известно, что башкиры оказали упорное сопротивление татаро-монголам. Сам этот факт в совокупности с фольклорными данными говорит об относительной организованности башкирских племен»106 . Это свидетельствует о том, что их военно-политическая организация в эпоху монгольского нашествия еще сохранялась. А по сведениям Иоганки, она сохранялась и в ХIV в., находясь в составе улуса Джучи. Возможно, Муйтэн являлся далеким потомком того самого Башджурта — основателя династии башкирских биев. Башкортостан сохранял автономию и позднее. Ногайская Башкирия представляла собой особое территориальное подразделение — удел или наместничество с верховным наместником во главе107 . Но он, как представитель ногайской знати, потомком Башджурта быть не мог. Хотя с падением правящей династии не прекратило своего существования само башкирское военно-политическое объединение. Только роль лидирующего племени перешла от усергенов к пришлым ногайцам.
Есть мнение, что «страна башкир… в IX—XII вв. …представляла самостоятельное политическое государственное объединение», которое управлялось башкирскими ханами108 . Но при всей своей весьма относительной самостоятельности это объединение последовательно находилось в составе Хазарского каганата, Волжской Булгарии, Золотой, а потом и Ногайской Орды. Некоторые исследователи ставят знак равенства между государственными образованиями и крупными племенными союзами109 . Данный вывод требует специального обоснования, так как не соответствует традиционным представлениям о несовместимости этих социально-политических институтов. Исходя из этих представлений, союзы башкирских племен надо считать потестарными (предгосударственными) образованиями110 . Теоретический посыл о том, «что людские объединения не могут нормально существовать, функционировать и развиваться без соответствующей «крыши» в виде государства», требует радикального пересмотра, ибо имеются «факты существования в далеком прошлом таких обществ (этносоциумов), которые могли прекрасно обходиться без централизованного (государственного) управления», причем «они, эти общества, были хорошо интегрированными, т. е. спаянными и сплоченными»111 . Башкирское общество рассматриваемого периода можно отнести к числу таких примеров. Оно управлялось биями, которых некоторые исследователи отождествляют с ханами112 . Однако тюркский титул «бек» («бег») и его позднее видоизменение «бий» соответствуют монгольскому «нойон», но не «хан»113 . У башкир, несомненно, имелись какие-то элементы государственности, однако данные источников слишком скудны, чтобы судить о том, насколько эти элементы могли быть развиты.
«Аноним Искендера» Булгар и Башгирд причислил к правому крылу улуса Джучи, где правили потомки (точнее, преемники) Тохты, которых назвали «султанами Кок-Орды»114 . Гаффари пишет о царях Кок-Орды, что «им принадлежали области правого крыла», в частности «Булгар и Казань»115 . Казахстанский исследователь К. Ускенбай недавно доказал, что название Кок-Орда (Синяя или Заяицкая Орда русских летописей) изначально относилось к улусу пятого сына Джучи Шибана. На рубеже 50—60-х гг. XIV в. «в Поволжье, традиционном домене потомков Бату, происходит смена этой линии Джучидов другой. К власти приходят Шибаниды, принеся вместе с собой и название своего улуса — Кок-Орда. Смена династии, по всей видимости, и привела к смене названия. Эту сарайскую Кок-Орду Шибанидов Натанзи (автор «Анонима Искендера», написанного в начале XV в. — И.А.), очевидно, и перенес на более ранний период, на Золотую Орду Бату»116 .
Из персидского сочинения «Ферхег-намэ» известно, что город Булгар являлся «Золотым троном» («Алтын тахт») золотоордынских ханов117 . «Казанский летописец» так рассказывает о поездке русских князей к Батыю: «Дер жавнии же наши идоша въ Болъгоры ко царю, и ту встретиша его, и утолиша его великими многими дары»118 . А Марко Поло пишет о Барка-хане (Берке), «что татарами владел и жил в Болгаре да в Сарае»119 . Монеты Бату и других первых ханов улуса Джучиева «чеканились только в Булгаре»120 . В.Л.Егоров, таким образом, имел основания утверждать, что «в первые годы существования Золотой Орды резиденция Джучидов находилась в Булгаре»121 . Поэтому можно согласиться с мнением И.Л.Измайлова о том, «что территория бывшей Волжской Булгарии не обладала никакой автономией, но была включена в ханский домен»122 . В землях бывшей Булгарии, очевидно, находились золотоордынские воинские контингенты, обеспечивающие стабильность новой власти. «При этом высшую власть здесь осуществлял сам хан, а во время его отсутствия улусбеки и даруги. Они выполняли основные административно-финансовые и военные функции, следя за сбором налогов и пошлин, выполнением разного рода повинностей и лояльностью местного населения. При этом очевидно, что территория Булгарии была разделена между татарскими кланами и не представляла ни единого, ни самостоятельного владения»123 . «Очевидно, этому способствовал целый ряд обстоятельств. Во-первых, длительное и упорное сопротивление монгольскому завоеванию, что делало этот край потенциально нелояльным власти хана и требовало регулярной демонстрации могущества новой власти. Не исключено, что правящая династия и в значительной степени аристократия были просто истреблены в бескомпромиссной борьбе с завоевателями. Во-вторых, поскольку земли бывшего Булгарского эмирата были едва ли не самым экономически развитым регионом империи, то Бату не желал делить доходы с них с другими Чингизидами. И, наконец, в-третьих, традиционные связи Булгарии с Нижним Поволжьем и удобство передвижения по Волге и вдоль нее делали Среднее Поволжье органичной частью, становым хребтом новой империи Джучидов»124 . Надо отметить, что в Башкирии все эти факторы не действовали. Хотя башкиры тоже оказали длительное и упорное сопротивление монгольскому завоеванию, они в конечном итоге признали новую власть добровольно, что позволило избежать завоевания и сохранить местное самоуправление. Башкирская аристократия проявила достаточно осмотрительности, чтобы не допустить бескомпромиссной борьбы на истребление. Башкирия не относилась к числу экономически развитых регионов империи Джучидов и находилась в стороне от Волги.
Согласно Абу-ль-Гази, Бату сказал своему брату Шибану: «юрт (область), в котором ты будешь жить, будет между моим юртом и юртом старшего моего брата, Ичена: летом ты живи на восточной стороне Яика, по рекам Иргиз-сувук, Орь, Илек до горы Урала; а во время зимы живи в Аракуме, Каракуме и по берегам реки Сыр — при устьях рек Чуй-су и Сари-су»125 . «Иргиз-сувук» есть искаженное от: Иргиз, Савук (Ишим)126 . В другом изложении цитируемый отрывок звучит так: «Шайбан кочевал летом на обширном пространстве между предгорьями Урала и реками Тобол, Яик, Илек, Иргиз, а зимой в бассейне Аральского моря, по рекам Чуй-су, Сары-су и в низовьях Сырдарьи»127 . Таким образом, при описании летних кочевий здесь вместо Ори упомянут Тобол. По мнению Г.А. Федорова-Давыдова, «юрт Шибана может быть помещен в Казахстане, между Уралом и Семиречьем»128 . Многие исследователи границу между владениями Бату и Шибана проводят по р. Урал129 . С этим нельзя не согласиться, ибо такое утверждение соответствует букваль ному смыслу источника: Шибан кочевал на восточной, т.е. левой, стороне Яика. Полученный Шибаном удел «фактически граничил (по р.Яик. — И.А.) с территорией расселения башкир, но его кочевья были ограничены южными границами исторической Башкирии»130 . Таким образом, «западные и центральные районы Башкирии вошли в улус дома Батыя, а степи юго-восточной (зауральской) Башкирии стали достоянием Шайбанидов»131 .
Марко Поло пишет о северном царе Канчи, т.е. Кончи, владетеле восточной половины улуса Джучи. Он был внуком Орду-Ичена. Его царство находилось в Западной Сибири132 . М.Г.Сафаргалиев отмечал, что только позднейшие предания говорят «о пребывании Шайбана в Сибири, на Иртыше, где позднее его потомки образовали Сибирское ханство»133 . Очевидно, к владениям Шибана относилась территория степного Южного Зауралья, «но уже земли восточнее Тобола могли принадлежать Орде-Ичену и его потомкам»134 .
По мнению М.Г.Сафаргалиева, Золотая Орда «делилась на ряд полусамостоятельных улусов во главе с братьями Батыя или с представителями местных династий, оставленных в качестве вассалов Батыя»135 . О положении народов, у которых сохранились местные династии, рассказывает ал-Омари (первая половина XIV в.): «У султана этого государства рати Черкесов, Русских и Ясов. Это жители городов благоустроенных, людных, да гор лесистых, плодовитых. У них произрастает посеянный хлеб, струится вымя (т.е. водится скот), текут реки и добываются плоды. Они (Черкесы, Русские и Ясы) не в силах сопротивляться султану этих стран, и потому (обходятся) с ним как подданные его, хотя у них и есть (свои) цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них грабительские набеги и стеснял их осадами; сколько раз он убивал их мужчин, забирал в плен их жен и детей, уводил их рабами в разные страны»136 . Положение этих народов было, таким образом, противоречивым. Если они подчинялись золотоордынскому хану, то жили в мирной обстановке, что позволяло им сохранять свои традиционные занятия и образ жизни, гарантировало порядок, довольство и спокойствие. Все это они теряли, если выходили из повиновения, охранять их жизнь и свободу было уже некому. Башкиры не упоминаются в этом перечне, хотя у них тоже были свои правители. Значит, их положение было аналогичным.
Башкирия, как и русские княжества, таким образом, оказалась особым улусом или вообще находилась вне улусной системы. На западе она граничила с улусом Бату, на юге — с улусом Шибана, а на востоке — с улусом Орду-Ичена. Там кочевали Бату, Шибан, Орду-Ичен и их наследники. Но нет никаких данных о том, что эти ханы или их наследники кочевали на территории Башкирии. Поскольку Муйтэн-бий стал вассалом Бату-хана, подвластные ему земли можно условно отнести к правому крылу улуса Джучи (собственно Золотая Орда). В то же время некоторая часть башкирских племен могла остаться в степной полосе Южного Урала, где образовался улус Шибана. Эти племена никакой политической самостоятельностью не обладали. Установившееся территориально-административное деление, по-видимому, отражало прослеживаемые по письменным, археологическим и антропологическим источникам различия в этнокультурном составе населения Башкирии и сопредельных регионов.
Примечания
1 Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси XII—XIV вв. СПб., 1999. С. 150.
2 Там же. С. 156.
3 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 37.
4 Козин С.А. Указ. соч. С. 194.
5 Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1993. С. 518.
6 Петрушевский И.П. Рашид-ад-дин и его исторический труд // Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М.; Л.; 1952. Т. I. Кн. 1. С. 122.
7 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 2. С. 199, примеч. 1.
8 Там же. С. 201.
9 Аннинский С.А. Указ. соч. С. 87-88.
10 Иоанн де Плано Карпини. Указ. соч. С. 36—37.
11 Кононов А.Н. Указ. соч. С. 44.
12 Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Культурно-исторический очерк Монгольской империи XII—XIV века // На стыке континентов и цивилизаций… (из опыта образования и распада империй X—XVI вв.). М., 1996. С. 233.
13 Матфей Парижский. Указ. соч. С. 292.
14 Повесть о битве на реке Калке // На поле Куликовом: рассказы русских летописей и воинские повести XIII—XV веков. М., 1980. С. 38.
15 Гумилев Л.Н. 1) Открытие Хазарии // Сочинения в 15 т. Т. 6. Открытие Хазарии. М., 1996. С. 140-141; 2) Древняя Русь и Великая степь. С. 500.
16 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. I. Кн. 1. С. 151.
17 Чернышевский Д.В. Указ. соч. С. 129.
18 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 38.
19 История Северо-Осетинской АССР. М., 1959. С. 74.
20 Там же. С. 83.
21 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 38.
22 Мухамадиев А.Г. Золотая Орда // Материалы по истории татарского народа. Казань, 1995. С. 141.
23 Эрдейи И. «Большая Венгрия» // Acta Archaeologica Academiae Scientiarum Hungaricae, 13 (1961). Budapest. С. 308 и примеч. 12.
24 Аннинский С.А. Указ. соч. С. 81.
25 Macartney C.A. Op. cit. P. 162.
26 Измайлов И.Л. Защитники «Стены Искандера». С. 178.
27 Аннинский С.А. Указ. соч. С. 73.
28 Там же. С. 82.
29 БПЛ. Уфа, 1985. С. 97.
30 ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 460.
31 Арсланова А.А. Указ. соч. С. 42.
32 Шпилевский С.М. Город Булгар // Труды IV Археологического съезда в России. Казань, 1884. Т. 1. II. С. 30; Арсланова А.А. Указ. соч. С. 40.
33 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 37.
34 Там же. С. 37-38.
35 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 24; Золотая Орда в источниках. С. 259—260.
36 Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны. СПб., 1911. С. 169.
37 Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. М., 2004. С. 490.
38 Там же. С. 503.
39 БНТ. Т. 2. С. 167.
40 Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. С. 179.
41 ПСРЛ. М., 1962. Т. 2. Стб. 784-785.
42 Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. М., 1985. С. 179.
43 Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 164.
44 Там же. С. 165.
45 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. II. С. 38, примеч. 11.
46 Халиков А.Х. Татарский народ и его предки. С. 123.
47 Археологические памятники бассейна р. Черемшан. Казань, 1990. С. 77, № 719.
48 ПСРЛ. М., 1965. Т. 10. С. 125.
49 Халиков А.Х., Халиуллин И.Х. Указ. соч. С. 16.
50 Антонов И.В. Указ. соч. Уфа, 2006. С. 170.
51 ПСРЛ. СПб., 1843. Т. 2. III. С. 340.
52 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 794.
53 Кычанов Е.И. Сведения из «Истории династии Юань» («Юань ши») о Золотой Орде // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды): от Калки до Астрахани: 1223—1556. Казань, 2001. С. 36.
54 Иоанн де Плано Карпини. Указ. соч. С. 25.
55 Юрченков В.А. Взгляд со стороны: очерки. Мордовский народ и край в сочинениях западно-европейских авторов VI—XVIII столетий. Саранск, 1995. С. 66.
56 БНТ. Т. 2. С. 171.
57 Мажитов Н.А. Историческая Башкирия по данным письменных источников и археологии // Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа, 1988. С. 97; Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. С. 137.
58 БНТ. Т. 2. С. 120.
59 Аннинский С.А. Указ. соч. С. 92—93.
60 Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды // На стыке континентов и цивилизаций… (из опыта образования и распада империй X—XVI вв.). М., 1996. С. 309.
61 Почекаев Р.Ю. Батый. Хан, который не был ханом. М.; СПб., 2006. С. 103.
62 Иванов В.А., Яминов А.Ф. История Золотой Орды. С. 43.
63 Сулейманова Л.Ш. Исторический путь башкир к государственности: влияние Руси и Золотой Орды // Межкультурный диалог на евразийском пространстве: история народов, государств и международных связей на евразийском пространстве сквозь тысячелетия. Уфа, 2002. С. 214.
64 Селезнев Ю.В. Элита Золотой Орды. Казань, 2009. С. 12. Карта 1.
65 Алекторов А. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883. С. 4; Никольский Д.П. Башкиры: этнографическое и санитарно-антропологическое исследование. СПб., 1899. С. 9; Руденко С.И. Башкиры: опыт этнологической монографии. Пг., 1916. Ч. I. С. 14; Амиров Д.Г. Башкиры. (Этнографический очерк) // Труды научного общества по изучению быта, истории и культуры башкир при Наркомпросе БССР. Стерлитамак, 1922. Вып. 2. С. 5; Муртазин М.Л. Башкирия и башкирские войска в гражданскую войну. 1927.
С. 19; Рязанов А.Ф. Оренбургский край: исторический очерк. Оренбург, 1928. С. 11.
66 Казанцев Н. Описание башкирцев. СПб., 1866. С. 3-4.
67 Башкиры // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. СПб., 1891. Т. III (5). С. 226.
68 Кузеев Р.Г. 1) Происхождение башкирского народа. С. 503; 2) Историческая этнография башкирского народа. С. 177.
69 Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. С. 241.
70 Там же. С. 256.
71 Там же. С. 244.
72 Там же. С. 243.
73 Бикбулатов Н.В., Юсупов Р.М., Шитова С.Н., Фатыхова Ф.Ф. Башкиры: этническая история и традиционная культура. Уфа, 2002. С. 159.
74 Там же. С. 161.
75 Там же. С. 170.
76 Там же. С. 176.
77 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. I. С. 238; Золотая Орда в источниках. С. 107.
78 Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950. С. 220; История Монгольской Народной Республики. М., 1954. С. 95; Сафаргалиев М.Г. Указ. соч. С. 309—310; Каргалов В.В. Баскаки // ВИ. 1972. № 5. С. 212—216.
79 Иоанн де Плано Карпини. Указ. соч. С. 34.
80 Каргалов В.В. Баскаки. С. 213.
81 Усманов А.Н. Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству. Уфа, 1982. С. 46.
82 Насонов А.Н. Монголы и Русь. (История татарской политики на Руси.) // «Русский разлив». М., 1996. Т. 1. С. 208, примеч. 49.
83 Каргалов В.В. Баскаки. С. 212.
84 Там же. С. 214.
85 Там же. С. 213.
86 БНТ. Т. 10. С. 51.
87 Там же. С. 116.
88 Там же. С. 127.
89 БПЛ. Уфа, 1985. С. 97.
90 Там же. С. 97—98.
91 БНТ. Т. 2. С. 170.
92 Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства // На стыке континентов и цивилизаций… (из опыта образования и распада империй X—XVI вв.). С. 541.
93 Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1956. Т. I. Ч. 1. С. 50.
94 БНТ. Т. 2. С. 173—174.
95 Очерки по истории Башкирской АССР. С. 41.
96 Карамзин Н.М. История государства Российского в 12 т. М., 1991. Т. IV. С. 77.
97 Халиков А.Х., Халиуллин И.Х. Указ. соч. С. 20.
98 См.: История Болгарии. М., 1954. Т. I. С. 143—146.
99 Мингулов Н.Н. К некоторым вопросам изучения истории Ак-Орды // Казахстан в эпоху феодализма (проблемы этнополитической истории). Алма-Ата, 1981. С. 85.
100 Родословное древо тюрков. С. 152-153.
101 Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Указ. соч. С. 83.
102 БНТ. Т. 2. С. 173.
103 См.: Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. С. 245.
104 См.: там же. С. 242.
105 БНТ. Т. 2. С. 172.
106 Мажитов Н.А. К вопросу о характере общественных отношений у средневекового населения Южного Урала (постановка вопроса) // Материалы по хозяйству и общественному строю племен Южного Урала. Уфа, 1981. С. 130.
107 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV—XVII вв. // Материалы и исследования по истории и этнологии Башкортостана. Уфа, 1997. № 2. С. 8.
108 Мажитов Н.А. О некоторых спорных проблемах истории Среднего Поволжья IX—XIV вв. // Вестник Академии наук Республики Башкортостан. Уфа, 1998. Т. 3. № 4. С. 35.
109 Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. С. 353.
110 Валеев Д.Ж. Нравственная культура башкирского народа: прошлое и настоящее. Уфа, 1989. С. 37.
111 Шакурова Ф.А. Традиционные формы самоорганизации населения у народов Волго-Уральского региона // Проблемы культурогенеза народов Волго-Уральского региона. Уфа, 2001. С. 301.
112 Мажитов Н.А., Султанова А.Н. Башкирские ханы IX—XVI вв. // Народы Южного Урала и их соседи в древности и средневековье. Уфа, 2004. С. 182.
113 Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей: древность и средневековье. СПб., 2000. С. 269.
114 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 127; Золотая Орда в источниках. С. 310.
115 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 211; Золотая Орда в источниках. С. 394.
116 Ускенбай К. Улусы первых Джучидов. Проблема терминов Ак-Орда и Кок-Орда // Тюркологический сборник 2005: Тюркские народы России и Великой степи. М., 2006. С. 376-377.
117 Фахрутдинов Р.Г. 1) Археологические памятники Волжско-Камской Булгарии и ее территория. С. 57; 2) Очерки по истории Волжской Булгарии. М., 1984. С. 107—108.
118 ПСРЛ. СПб., 1903. Т. 19. Стб. 207.
119 Книга Марко Поло. М., 1955. С. 45.
120 Мухамадиев А.Г. Булгаро-татарская монетная система XII—XV вв. М., 1983. С. 43.
121 История СССР. 1986. № 6. С. 178.
122 Измайлов И.Л. Волжская Булгария XIII в.: автономия или ханский улус // Золотоордынское наследие: политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII—XV вв.). Казань, 2009. Вып. 1. С. 40.
123 Там же. С. 36.
124 Там же. С. 32-33.
125 Родословное древо тюрков. С. 160.
126 Костюков В.П. Указ. соч. С. 99, примеч. 17.
127 Мингулов Н.Н. Указ. соч. С. 83.
128 Федоров-Давыдов Г.А. 1) Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов: археологические памятники. М., 1966. С. 244; 2) Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. С. 58.
129 Грумм-Гржимайло Г.Е. Джучиды. Золотая Орда // Русский взгляд. М., 1994. С. 103; Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. С. 251; Костюков В.П. Указ. соч. Уфа, 1997. С. 111.
130 Азнабаев Б.А. Апология власти племенной знати в «Дафтар-и Чингиз-наме» // Золотоордынское наследие. С. 190.
131 История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа, 1996. С. 122.
132 Книга Марко Поло. С. 225—26.
133 Сафаргалиев М.Г. Указ. соч. С. 312.
134 Маслюженко Д.Н. Указ. соч. С. 49.
135 Сафаргалиев М.Г. Указ. соч. С. 315.
136 Тизенгаузен В.Г. Указ. соч. Т. II. С. 231; Золотая Орда в источниках. С. 103. Игорь Антонов |